— Нет… нет…
— О, вы ничего не имеете против нас, когда мы говорим на правильном английском, как ваш приятель Чарли в Бельвю, правда? Так вот, у меня есть для вас послание от Чарли, который, к сожалению, не смог приехать и доставить его лично. А послание заключается в следующем…
С этими словами он поднял пульт и нажал кнопку. Раздалось электрическое жужжание, и приподнятая секция кровати под спиной Уайлдера начала плавно откидываться назад. Когда она проделала примерно половину пути до самой нижней позиции, Генри отпустил кнопку, и движение прекратилось.
— А теперь другое послание для вас, мистер Уайлдер, — сказал он. — На этот раз от Клея Брэддока — помните его? Это актер, которого вы привлекли к съемкам своего маленького артхаусного фильма. В колледже Марлоу, помните? Клей просил передать вам вот это — и, кстати, просьба была высказана на правильном английском.
Жужжание возобновилось, секция откинулась чуть дальше и вновь остановилась. Генри склонился над изголовьем, приблизив свое широкое лицо к лицу Уайлдера:
— Сказать вам, кто вы такой? Вы самый опасный враг, какой только может быть у истинного революционера. Вы либерал. А теперь перейдем к последнему посланию. Тому, которое опустит вас ниже некуда. Вы готовы, мистер Уайлдер? Это большое послание. Оно от всех нас.
Моторчик зажужжал, и секция приняла горизонтальное положение.
Уайлдер не чувствовал никакого проходящего через его тело тока — точно так же человек, вставивший себе в рот ствол дробовика, не слышит звука выстрела, когда нажимает на курок. Он сейчас вообще ничего не чувствовал, ничего не слышал, ничего не видел. Но, к своему удивлению, он все еще продолжал дышать.
— Как там наш клиент? — спросил Рэндольф, возвращаясь в комнату.
— Не замолкал все время, пока вас не было, — сказал Генри. — Только сию минуту заткнулся. Говорил о либералах и революционерах, об Эмметте Тилле и еще о чем-то, всего не упомнишь. Но сейчас притих — должно быть, задремал.
— Нет, я не хочу, чтобы он сейчас спал, — сказал Рэндольф. — Тогда он не будет спать всю ночь. Мистер Уайлдер!
— Прошу вас, позвольте мне умереть.
— Даже не надейтесь. Вы не заслуживаете такого легкого конца. Вас ждет кое-что похуже, мистер Уайлдер. — Снова заработал электромотор, и кровать вернула его в прежнее, полусидячее положение. — Кое-что гораздо, гораздо хуже. Вас ждет жизнь.
— …Голливудский пресвитерианский центр отказался принять его повторно, — говорил доктор Чедвик, — потому что они там не занимаются хроническими алкоголиками, — именно таким был поставленный ими диагноз. Так что мне пришлось отправить его в «Эльдорадо». Другого выбора не было.