— Да.
По правде говоря, ему понравился этот фильм, под впечатлением от которого он бы даже попытался осилить роман, не будь тот объемом почти в тысячу страниц.
— А ты видел, какое уродство они состряпали из «Великого Гэтсби»? С Аланом Лэддом в главной роли?
Тут он смолчать не мог. У Алана Лэдда он учился не только причесывать волосы; он также перенимал его походку, разворот плеч и тот особый взгляд, каким низкорослый мужчина может смотреть на девушку, не оставляя у той сомнений в его чувственных намерениях.
— Это настоящее предательство по отношению к роману, — сказала она. — Они превратили его в дешевый гангстерский боевичок.
— Но, черт возьми, фильмы ведь не книги. Это два разных вида искусства, только и всего. Кроме того, согласись, что Алан Лэдд здорово сыграл в «Шейне»[29].
— Боже правый! «Шейн». Как и «Ровно в полдень»[30]. Вестерны для взрослых. Знаешь, что такое «вестерн для взрослых»? Это оксюморон.
— Ладно, тогда назови мне лучший из всех виденных тобой американских фильмов.
— Самый лучший? Ну, не знаю. Возможно, «Гражда…….»
— Ну да, «Гражданин Кейн»[31]. Так я и думал. А ты можешь себе представить соответствующую книжку? Наверняка получилась бы халтурная псевдобиография по мотивам жизни Уильяма Рэндольфа Херста, состряпанная каким-нибудь криворуким Гарольдом Роббинсом[32] в погоне за очередной сенсацией. Улавливаешь мою мысль?
Она закусила губу, медленно кивнула и впервые за эту ночь взглянула на него с уважительным интересом.
— Европейцы поняли это давным-давно, — поспешил продолжить он. — Фильмы должны быть фильмами — хотя некоторые из твоих европейских любимчиков в последнее время манкируют этим правилом. Я говорю о твоем Феллини, твоем Антониони, о том выпендрежном болване, что снял «Хиросима, любовь моя»[33], а также о твоем… твоем священном и неприкосновенном Ингмаре Бергмане.
Ее зубы отпустили губу, глаза сузились. Она вновь была готова спорить:
— А что не так с Бергманом?
— Отчасти то, что он «священный и неприкосновенный». Любой нью-йоркский критик, у которого хватит духу назвать Бергмана незаслуженно перехваленным, рискует мгновенно лишиться работы. Но главный его недостаток даже не в этом.
— А в чем?
— В том, что он начисто лишен чувства юмора. Подумай об этом. Творческий человек без чувства юмора.
Она подумала, рассеянно поглаживая его грудь, и наконец объявила, что в этом он, пожалуй, прав.
Но их первая настоящая ссора не имела отношения к фильмам. Она случилась вскоре после неудачного вторжения на Кубу, сразу же окрещенного журналистами «Операцией в заливе Свиней».