— Я рад твоему предложению заняться проектом Ханггартнера. Для меня это роскошное задание. А после того, как я выполню эту каторжную работу, можешь меня уволить.
Как он мог до такого додуматься! Гюнтер всегда трясся при мысли о том, что когда-нибудь его уволят. Однако было бы очень глупо уволить такого человека, как Байерман. Ведь работать для него означало жить. Если его уволят, он будет хиреть в своей маленькой квартире и посвятит остаток своей жизни созерцанию птиц на берегах Рейна. Нужно остановить Байермана, сказать, что это не должно его больше мучить.
— Я даже слышать не хочу ту ерунду, которую ты выдумал. Скажу только, что никто не посмеет уволить тебя, пока я работаю в концерне. Я сделаю так, что ты сможешь до конца жизни заниматься своими авторами, правда, не в качестве редактора.
— Что ты сказал? Как мне это понимать?
— Я хочу, чтобы ты руководил издательством, осел ты такой! — вскрикнул Хойкен. — Если мне удастся унаследовать от отца концерн, я передам издательство тебе.
Байерман покачал головой. Сейчас он стоял перед ним такой растерянный, как будто хотел попросить прощения.
— Ты шутишь, Георг.
— Вовсе нет, я не шучу, я говорю серьезно. Почему, черт возьми, мне не быть серьезным? Когда я буду возглавлять концерн, «Caspar & Cuypers» потребуется опытный издатель. На эту должность я не возьму человека со стороны. Я тебе это сразу говорю. Мне все равно, кто бы ни пришел наниматься, я откажу любому. Ты в курсе всех дел. Никто не знает издательство лучше, чем ты. Ты как раз тот человек, который мне нужен, и кроме того, с тобой мне хорошо работается.
Хойкен пошел вперед, хотя видел, что Байерман все еще стоит, словно не может понять, что говорил ему Хойкен. Конечно, о таком предложении Гюнтер не мог и подумать. Как профессиональный редактор, он никогда не мечтал быть издателем. Между издателями и редакторами никогда не было конкуренции. Издатели могли чувствовать себя спокойно, со стороны редакторов им ничего не угрожало. Имя редактора могло даже нигде не появляться — ни в книге, ни в поздравлениях, а когда в издательстве отмечали открытие выставки, на стендах никогда не было фото редакторов.
— Я слишком стар, Георг, — тихо сказал Байерман.
— Что за чепуха! Мой отец руководит концерном, хотя ему уже почти восемьдесят лет!
— Так не пойдет, Георг. Я могу создавать программы, но ничего не смыслю в финансах.
— Ну и что? Мы дадим тебе специалиста, который разбирается в финансах. Финансы — это то, чему можно научиться, но нельзя научиться сделать из записной книжки мемуары!