, — тому причиной, потому что это название самое лучшее для всей книги. Это мне стало ясно, как только я начал читать. Оно, к сожалению, не подходит к запискам Ханггартнера. Мы должны их перестроить и приукрасить, чтобы они соответствовали названию. И может быть, Ханггартнер загорится и одарит нас еще одним своим произведением в виде промежуточных текстов.
— Ты имеешь в виду, что он не удовлетворится промежуточными текстами?
— Точно. Такой плодотворный автор, как Ханггартнер, начнет с промежуточных текстов, а закончит настоящими мемуарами. Он не сможет понять, почему должен останавливаться на полпути. Его словоохотливость сорвет все плотины, я в этом почти уверен.
Хойкен встал и указал на выход. Он не мог больше выносить запаха животных и теплого, муторного воздуха. Кроме того, блестящее предложение Байермана потрясло его так сильно, что он чувствовал потребность двигаться, выйти на открытый воздух. Преобразить черновики Ханггартнера в мемуары ему бы даже в голову не пришло! В такие минуты Георг понимал, кого имел отец в лице Гюнтера Байермана. Наверняка за последние годы Гюнтер не раз выручал старика своими многочисленными идеями.
— Давай зайдем в тропический домик, — предложил Хойкен, потому что знал: этот домик находится как раз на краю зоопарка, и они могут спокойно поговорить, пока туда доберутся.
— Что это? — Байерман остался стоять и посмотрел на него. — Ты не понял, что я предлагаю?
— Сногсшибательная идея, — сказал Хойкен и быстро пошел вперед, чтобы Байерман понял, что он не будет останавливаться возле следующего вольера. — Она укрепила мое решение прямо сейчас сделать тебе предложение, о котором я, вообще-то, хотел с тобой поговорить через пару недель.
— Догадываюсь, что ты мне хочешь предложить.
— Тогда скажи, скажи, что я тебе хочу предложить? Спорим, что ты далек от истины.
— Ты предложишь мне заняться мемуарами Ханггартнера, а в компенсацию за неприятную работу получить часть прибыли.
— Неплохо, и, если ты так хочешь, считай, что я уже согласился. Но я хотел предложить тебе другое.
— Так я не угадал? Минуту, дай мне подумать. Я хочу сам добраться. Это касается Ханггартнера?
— Нет.
— Это никак с ним не связано? Ну, тогда… Нет, тогда не знаю.
Он рассуждает как редактор, дальше его мысль не простирается. Хойкен раздумывал, как ему навести Байермана на правильный след.
— Это не касается ни Ханггартнера, ни любого другого твоего автора. Мое предложение глобальнее, такое предложение можно получить только раз в жизни.
Байерман продолжал стоять. Он не понимал, он выглядел встревоженным, словно ожидал чего-то плохого.