— И сколько принесет нам это описание?
— Мы продадим так много экземпляров этого романа, что никакая другая книга Ханггартнера с этим не сравнится. Продавщицы книг будут думать, что этим романом он ставит точку в своих любовных делах, что это его завещание, вершина его философии мученической любви.
— Итак, двести тысяч?
— Спорим на четверть миллиона.
Хойкен быстро прикинул в уме, как много может дать издательству сумма в двести пятьдесят тысяч евро. Вместе с продажей карманных экземпляров, которые появятся не позже чем через два года, продажей фильмов и других товаров, связанных с романом, получалась громадная сумма, которую приносила одна-единственная книга. Он и не предполагал, что встреча с Ханггартнером может принести такие плоды, он не мог поверить, что судьба сведет его со столь опытным и знаменитым писателем. Хойкен только сейчас понял, как важен для него этот обед, назначенный на послезавтра.
— Мы уходим? — спросил он спокойно.
— Да, — сказал Байерман, — пора заняться работой.
— Очень тебе благодарен, но у меня к тебе еще одна просьба.
— Я слушаю.
— Я хочу еще раз пойти с тобой в зоопарк, — сказал Хойкен после короткой паузы.
— Когда пойдем? — спросил Байерман, затягивая белую пачку красной резинкой.
— Мы так давно не ходили вместе в зоопарк, а я до сих пор помню каждую клетку, перед которой ты останавливался, и каждую историю, которую ты рассказывал мне при этом. Тогда я был еще совсем маленьким, но до сих пор при воспоминании о наших походах меня охватывает дрожь.
— Так я скажу, когда соберусь, — ответил Байерман, а Хойкен в тот же миг почувствовал прилив гордости, — и с удовольствием расскажу тебе новые истории. Между прочим, я знаю их столько, что мы можем проводить в зоопарке целые дни.
Они одновременно поднялись. Хойкен пошел первым, чтобы расплатиться у стойки. Здесь все еще пел Паоло Конте, а на улице было так темно и пасмурно, словно уже наступил вечер.
Он почти влетел в свою приемную. В его размашистых движениях было что-то легкомысленное. Такое воодушевление Георг иногда испытывал после тренировок. Он был весел и голоден, выпив всего два бокала кёльнского. Хойкен велел сварить кофе, решив воспользоваться охватившей его эйфорией и поработать еще пару часов. Когда Джоанна увидела его, она сняла наушники диктофона:
— Звонила фрау Цех. Вы должны ей срочно позвонить.
Он заметил, что она говорит ему «вы». На мгновение Хойкен задумался, должен ли с этим соглашаться, но быстро прошел в свой кабинет. Сейчас ему было некогда.
Набирая номер Минны Цех, он налил себе стакан воды, но она так быстро ответила, что Хойкен не успел сделать ни одного глотка.