Я понимаю вас -- со мной вы горды
И есть не будете, хоть голодны.
Но к хлебу что за ненависть! Вы -- лорды?
Работать вы, конечно, не годны,
Но вы годны чрез город припираться
И обжирая внука -- нажираться!
Да, ты права, я не была такой -
Да вы ведь и святого соблазните!
Отец с рукой, о Боже, стыд какой!
Как вы позор мне этот объясните -
При общей нашей трудности такой?
Мне слов моих не стыдно ль? Извините!
Но приговор ваш несколько суров:
Не знала, что стыдиться надо слов!
Живот вот! Опростаться бы скорее!
О, вы, конечно, правы: лишний рот!
А вы меня нисколько не добрее,
А даже несколько наоборот...
Но это грустно мне всего скорее:
Не тот, как говорится, оборот.
Но грусть мы не пришьем сегодня к делу,
Поэтому давайте ближе к делу!
Что пишет муж? Советует домой.
Он говорит, что немец может выжить,
А с заварившеюся кутерьмой
С ребенком будет очень трудно выжить.
Поэтому и ехать смысл прямой
И выжать все, чтобы конечно -- выжить.
Как вы? Ну что же мне ответить вам -
Уж как-нибудь потерпите вы, мам!
Вас на горбу моем тащить в дороге
Затея не из легких пустяков,
Да не пришлось бы уходить в потоке:
Шанс выжить в нем совсем уж пустяков.
Боюсь, что немец поджимает сроки,
Отъезд за днями более рисков.
Так вы уж на меня не обессудьте
И, если можно, то надежны будьте.
Опять за Волгой крекинги бомбят -
Ну, что ни ночь, то как с цепи сорвались!
Опять за Волгой крекинги бомбят,
А мы все извелись тут, измотались,
Все ночью долгой крекинги бомбят, -
Свернуть к вокзалу бы не догадались!
Что ж не едите? Сколько ж вас просить?
Я не пойду вас с ложкой обносить!
Ведь нам пора в дорогу собираться,
Мы повезем с собой одно брахло.
А вам, я, лучше, думаю, остаться -
Конечно же возьмем с собой брахло,
Чтоб было продавать и нам питаться,
Да не осталось и вещей -- брахло!
Взглянул бы муж: узлов-то у зазнобы,
Живот еще, да уж родить давно бы!
А ведь в дороге время подопрет!
Как раз среди бомбежек и содома.
Я все как будто знала наперед.
Ах, никуда не ездить, быть бы дома!
Но если немец нам лицо утрет,
То мы -- под силу легшая солома.
Нет, лучше в чистом поле меж печей,
Чем здесь полечь -- под градом кирпичей!
Нет, Господи, бежать, бежать отсюда!
Куда бежать? Там, говорят, совхоз.
Ведь нынче молоко такое чудо,
Что слышать не могу о нем без слез.
Ведь нам в совхозе было бы нехудо,
И что нам их ЦОСТРОМ и что завоз!
Там, как за каменною за стеною,
Я -- скотницей и мой малыш со мною.
Подумайте -- молочная река -
Ну что там в сказке -- в берегах кисельных!
Нет, мама, нет, работа нелегка -
Да я ведь не из барышень кисейных.