"Попробуй, -- говорят, -- а мы тебя,
Чтоб ты пытал побольше к нам доверья,
Покамест вновь помелем в отрубя".
И как смололи! Только ведь теперь я
На свежем воздухе пришел в себя.
Изменнику мне выходила вышка,
А отрекусь -- забьют и тоже крышка.
Вот так семь месяцев я жил и ждал,
Что каждый час меня поставят к стенке,
Но суд меня внезапу оправдал:
Измена-то не вынесла оценки.
Тут я впервые в жизни зарыдал
И рухнул о земь -- подвели коленки.
Ко мне теперь применена статья
193-17-а.
Теперь я получаюсь не предатель,
А как бы это попросту сказать,
Недоноситель что ль, иль наплеватель,
Не смогший контру в узел завязать,
Халатный относитель, обыватель -
Обидно, право, а кому сказать!
Кому пожаловаться! И что толка!
Ну вот. Твой незадачливый Николка.
* * *
Пришли мне сальца в виде хоть корейки
Или другой какой свиной клочок,
Да кубики из мяса иль курейки,
Халвы да сахарцу, лук, чесночок.
Да не видала ль где ты телогрейки
И старых (не в Никольском ли?) брючок.
Пока что без калош все ходят всюду,
Но коль пришлешь их -- возражать не буду.
Необходимы: полотенец -- два,
Носков -- четыре пары, две -- портянок.
Без одеял я не прозяб едва:
Такая холодина спозаранок.
Да, кожанка. Тем боле, рукава
Ты вделала, покамест со двора ног
Еще не вынес я, а где такой
Набрюшник, вязанный твоей рукой?
Все это высылай мне понемножку,
А сразу вышли мне два-три платка,
Эмалированную кружку, ложку
Из липы, а на ней прорежь слегка
Мои инициалы, ниток трошку,
Иголок да белья. Ну все пока.
С едой, прошу, поторопись теперь ты.
Забыл: пришли бумагу и конверьты.
* * *
9 ноября 1940
Привет моей единственной любимой
Иринушке! С великим днем тебя!
Как прошлый год, в тоске невыразимой
Все без тебя -- встречаю праздник я,
Бесправый, надругаемый, гонимый,
Эксплуатируемый, что любя,
Того и вовсе лицезреть лишенный,
Как желдорлага подлый заключенный.
Родная, как ни странно, есть и тут
Живущие за счет горба чужого,
Обрекшие других на жалкий труд
Без отдыха, без должного съестного,
Заради показателей сосут
Из человека соки -- право слово -
И не скрывают низменный свой нрав,
Хотя никто таких им не дал прав.
Моя колонна ставила рекорды
По кубатуре насыпи в путях,
И люди были достиженьем горды,
К тому же, нам вручили красный стях.
Представь, что делают свиные морды:
Всех лично награждают при гостях,
А мне -- организатору движенья -
Дают червонец -- в виде одолженья.
За что ж, родная, мне такой плевок?
Что на собраньях я не лью елея,
Что не бегу на зов, не чуя ног,
Что правду режу, глаз их не жалея,
Что не сгибаюсь ниже их сапог,