В Костиной комнатке уживались в тесном соседстве аккуратность и беспорядок. Всегда ровно заправленная постель, прибранный стол, свежий воздух и никаких посторонних шумов. Беспорядок создавали книги, захватившие всю свободную территорию и выживающие своего владельца из комнаты. Не успевал Костя сделать генеральную уборку, как книги словно выползали из разных углов, высовывались из-под кровати, ломились через стеклянные дверцы шкафа. В расходной части Костиного бюджета покупка книг занимала чуть ли не половину. Сдерживать от этих затрат Костю было некому: у него не было ни родителей, ни родственников, ни близких друзей. Воспитывался он в детском доме, куда двадцать три года назад его, восьмимесячного, привез участковый уполномоченный милиции Василий Петрович Голубев. Он же дал Косте свои фамилию и отчество, рассчитывая усыновить его, когда мальчишка подрастет. Дважды приезжал добряк участковый к названому сыну с гостинцами и игрушками, часами просиживал он у кроватки, где в тепле и чистоте лежал милый его сердцу маленький человечек. Но так и не довелось ему услышать детского лепета, увидеть первых шагов малыша: пистолетная пуля насмерть подсекла уполномоченного Голубева на одной из операций по ликвидации воровской банды. Тщетными оказались все попытки Кости разыскать хотя бы одного живого родственника: в этом ему не могли помочь ни органы милиции, ни персонал детского дома. Единственно, что ему удалось узнать у старой воспитательницы, помнившей, как его принесли, завернутого в рваную мешковину, — это то, что одет он был в розовую распашонку с вышитыми по вороту крестиками.
Постоянные поиски в архитектуре, в истории и даже в своей родословной воспитали в Косте усидчивость, упорство, привычку доводить начатое дело до конца. В истории с «дремовским кладом» Костя видел интригующее начало, загадку для исследователя.
Узнав от профессора, что многое о «дремовском кладе» можно почерпнуть в уголовном деле братьев Дремовых, находящемся в областном архиве, он зашел туда, чтобы ознакомиться с интересным делом.
Архивариус подал ему, пухлый том, аккуратно переплетенный, с пожелтевшими от времени бумагами. Даже беглый просмотр их увлек молодого историка. Протоколы, свидетельские показания, справки, скрепленные печатями с первым советским гербом, расписки заинтересованных лиц, заявления и квитанции — все материалы судебного производства, торопливо записанные корявыми буквами следователя или выведенные каллиграфическим почерком писаря с дореволюционным стажем, разжигали фантазию Кости, заставляя осмыслить и систематизировать просмотренные бумаги.