Ледяное карканье сменилось замогильным шёпотом.
– Господин?
– Да, Ломго, чего тебе?
Силуэт не обернулся. Писец тем не менее поклонился.
– Люди, посланные на Ненадёжный Юг, наконец-то вернулись.
– Пусть войдут! Ломго, мой верный Ломго…
– Господин?
– Ты славно послужил, найдя книгу у нашего старого друга. Это тебе не забудется, нет, не забудется…
– Спасибо, Учитель, – ответил писец с хищным лицом и посторонился, пропуская троих мужчин с бритыми черепами, грязных и усталых. Они тащили за собой связанного мальчика.
– Учитель, – заговорил один из них, – на краю пустыни мы отыскали ребёнка, полностью соответствующего описанию.
Силуэт обернулся на зеленоглазого мальчугана, растянувшегося на полу и дрожащего от страха.
– Болваны! Уберите мальчишку! Вы ничего не знаете… Я нашёл ребёнка, настоящего ребёнка…
Я сам его нашёл в другом мире… Идите вон, не то я сам избавлюсь от вашего присутствия…
Угрозу не потребовалось повторять: все трое выбежали, забрав с собой мальчика. Тёмный силуэт опять перенёс внимание на Книгу.
– Наконец-то! Она у меня в руках…
Трёхдневный праздник отмечали в начале ноября. По традиции первый день посвящался поминовению предков и старшему поколению. Жители Ис посещали кладбища и вежливо слушали рассказы стариков про былые времена.
Следующие два дня царило веселье. Все школьники и студенты Ис собирались в столичном Даштиказаре и провожали играми и плясками тёплое время года, готовясь с нетерпением ждать его возвращения. Порядок в городе поддерживали отряды рыцарей.
Спасаясь от шума, пожилые горожане переезжали к родственникам или друзьям в деревню, где разводили на холмах костры и, сидя у огня, предавались воспоминаниям и мечтали, что зима продлится недолго…
Отдав должное традиции почитания предков в своих деревнях, Гиймо, Ромарик, Гонтран, Амбра и Коралия собрались в квартире на улице Сарабанды, предоставленной им Ютижерном Кракалем, отцом девочек.
– Может, отдохнёшь, Гонтран? – взмолился Ромарик.
– Не могу, – ответил музыкант. Он перебирал струны, сидя на ковре посередине просторной столовой. – В Академии мне велели каждый день исполнять гаммы.
– Так ступай на балкон! – не унимался оруженосец. – Из-за твоей гитары мы друг друга не слышим.
– Об этом не может быть и речи, – бесстрастно парировал Гонтран. – Там слишком шумно. Между прочим, это не гитара, а ситара.
И действительно, по улице, недаром названной в честь весёлого танца, вереницей шли, громко смеясь, компании молодых людей. Цель у всех была одна – главная площадь Даштиказара.
– Оставь, – сказал Гиймо, – раз это для него так важно.