К амбару подошёл лейтенант, и все вскочили, приветствуя командира.
— Отделение готовится обедать, — доложил Потапов.
— Как настроение? — спросил Романцов.
— Настроение неважное, товарищ лейтенант.
— Почему так? — на лицо взводного легла тень обеспокоенности.
— Потому как в бой рвёмся, чтобы фрицев рвать, — скаламбурил Потапов. — Надоело тут сиднем сидеть. Чего ждём-то?
— Вот я, Вася, как раз по этому поводу и подошёл. Есть хорошая новость.
— Неужто? — Потапов повеселел. — Вы присаживайтесь с нами. Сейчас будем пробу снимать. Дядька Степан нам тут шикарный обед соорудил.
— Спасибо. — Романцов достал из кармана полушубка тряпичный свёрток и, развернув его, положил на сбитый из досок щит, заменявший стол, полбуханки чёрного хлеба и небольшой шмат солёного сала. — Вот, раскулачил маленько старшину, чтобы, значит, не с пустыми руками, — словно оправдываясь, произнёс он.
— О, вот это я понимаю! — удивлённо воскликнул Потапов и тут же принялся нарезать сало тонкими кусочками.
— Товарищи пограничники, прошу к столу! — Петров сделал рукой приглашающий жест и первым снял пробу, макнув в своё фронтовое блюдо кусочек чёрного хлеба. — Ох, братцы, вкус-то какой… — Он поцокал языком, изобразив на лице удовольствие.
— Эх, к такому обеду ещё бы по сто грамм. — Ефрейтор Михаил Лукинец мечтательно закрыл глаза.
— Вот тут ты, Мишаня, прав как никогда, — поддержал его Потапов и наигранно вздохнул.
— Ну, только если по сто, — весело произнёс Романцов, снимая с ремня флягу. — Чтобы не простыть.
Пограничники встретили слова и действия лейтенанта дружным одобрением. Потапов принял фляжку и поболтал её, прикидывая, сколько в ней содержимого.
— Почти полная! — радостно констатировал он, отвинчивая крышку.
Плеснув немного спирта в алюминиевую кружку, сержант протянул её командиру. Ручка кружки была обмотана верёвкой, чтобы не обжигать пальцы, когда пьёшь горячий чай.
— Ну, за наш первый маленький боевой успех, — произнёс Романцов и, выдохнув, глотнул из кружки.
Отделение, сидевшее вокруг щита на берёзовых чурбаках, тут же дружно приступило к обеду. Бойцы по очереди макали хлеб в ароматную полужидкую массу дымившуюся на сковороде, которую младший сержант переставил на «стол».
Как по заказу нигде по близости не слышалось ни взрывов, ни выстрелов, и можно было спокойно поесть.
— Ильяс, а что это у тебя за штуковина? — Лейтенант удивлённо смотрел на чеченца, вертевшего в руке необычный нож. Лезвие этого ножа было длиннее, чем у HP, и имело форму как у кинжала. Ручка же была точно такая, как у ножа разведчика.