— Некогда мне, — отмахнулся он с важным видом, хотя, конечно, молока ему сейчас очень хотелось. Но надо было показать матери и деду, что он уже взрослый. — Не видишь, что ли, мы работаем.
— Иди-иди, работничек. — Дед Фёдор усмехнулся и потрепал внука по русым лохмам. — Слухай мамку. От молока силы прибывают.
Уложив ещё пару поленьев, Сенька побежал в избу.
В горнице пахло парным молоком, которым была до краёв наполнена стоявшая на столе кринка. Мать налила Сеньке в деревянную кружку, и он стал пить неторопливо и чинно, как это делали отец и дед. Он хотел во всём походить на них, чтобы все считали его настоящим мужиком…
— Товарищ командир, посмотрите! — изменившимся голосом крикнул Скворцов, и этот крик разбудил Семёна.
Ларионов спрятал в командирскую сумку блокнот и карандаш и, вскочив, в несколько прыжков оказался возле Алексея. Забрав бинокль, взводный сам взглянул в него.
— Банда, — через пару секунд тихо произнёс он и уже более зычно подал команду:
— Занять оборону!
Пограничники похватали оружие и залегли на своих позициях по обе стороны тропы, натоптанной здесь ногами людей и копытами животных в течение десятилетий, а может быть, и столетий. Семён ошутил охватывающее его волнение и постарался успокоиться, но это плохо получалось. Однажды ему уже довелось применить оружие, когда он участвовал в ловле контрабандистов, которые везли из Афганистана наркотики. Но сейчас был совсем другой случай. Предстоял самый настоящий бой с вооружённой до зубов бандой, которая вряд ли сдастся без сопротивления. А значит, в этом бою могут быть раненые и убитые как с одной, так и с другой стороны, и среди этих раненых или убитых может оказаться и он, Семён Золотарёв.
От такой мысли по спине пробежали мурашки, и стало как-то неуютно.
— Огонь открывать только по моей команде! — крикнул Ларионов, лежавший метрах в пяти левее.
Вскоре Семён сумел различить движущуюся по долине большую группу всадников — примерно десятка три с лишним. Политрук всё рассчитал правильно — басмачи скакали прямо на засаду.
Банда быстро приближалась, и чем ближе она становилась, тем сильнее нарастало волнение. Указательный палец дрожал на спусковом крючке, готовый нажать на него в любую секунду, на лбу выступил пот. Все лишние мысли бесследно улетучились, и весь окружающий мир сжался до размеров нескольких сотен метров. На этом пятачке Вселенной теперь существовали только пограничники и басмачи, и вокруг больше не было ничего, кроме пугающей тёмной пустоты.
— Огонь!..
Это слово прозвучало как-то пугающе неестественно, словно принадлежало какой-то иной, параллельной реальности. Семён даже не сразу понял, что кричит лейтенант.