Ответов на все эти вопросы Александр не находил и старался ни с кем на эту тему не говорить…
Подошёл Васильев, который выглядел озабоченным.
— Вот, немного подкормили, — кивнув на детей, пояснил Александр.
— Да вижу, вижу. — Ротный вздохнул. — Поступил приказ командира полка экономить продукты.
— Значит, будем экономить.
Александр не стал ничего переспрашивать. И так было понятно, что ни с того ни с сего подобный приказ не поступит. Видно, со снабжением возникли какие-то трудности…
К вечеру метель впала в настоящее неистовство, но через час притихла, словно сама притомилась от собственного буйства.
Когда начали сгущаться сумерки, полк подошёл к ещё одной деревушке, которая тоже почти полностью была разрушена. К счастью, в деревне отыскалось несколько более-менее уцелевших домов и сараев, где разместилось около половины личного состава. Остальным пришлось ночевать прямо в снегу, и вот здесь-то вспомнили всё то, чему пограничников учили на Урале. Впрочем, многим и на границе не раз приходилось сидеть зимой по двое-трое суток в дозорах и секретах — в снежных норах, похожих на медвежьи берлоги. Так что ночёвка без крыши над головой в такую погоду никого не пугала.
Но роте Васильева повезло — её определили в просторный, частично повреждённый колхозный коровник, в котором, конечно, никаких коров давно не было. Спать легли на деревянном полу, покрытом тонким слоем ржаной соломы.
Несмотря на сильную усталость, сон долго не приходил. В голову опять лезли разные раздумья — о прошлой довоенной жизни, о службе на границе, о войне. Потом Александр вспомнил свою свадьбу, сыгранную в отряде всего за две недели до отправки на Урал, и все его мысли тут же переключились на жену Клавдию.
Провожая Александра, Клавушка рыдала у него на груди и не хотела отпускать.
— Боюсь я за тебя, Сашенька, — всхлипывая, сказала она, и взгляд её при этом был бесконечно несчастным. — Ой, боюсь!.. Не хочу второй раз вдовой ходить…
Вот уже три месяца как он не видел свою «роднульку», не ласкал её молодое тело и не слышал её голоса…
Коровник был заполнен храпом и паром от дыхания тесно лежавших десятков людей. Этот пар и эта теснота немного согревали спящих.
Александр натянул на нос нижний клапан подшлемника и, закрыв глаза, повернулся на левый бок, стараясь гнать прочь мешающие заснуть мысли. Незаметно он провалился в глубокий сон без сновидений…
* * *
Снаружи раздались голоса, затем дверь коровника распахнулась, и светлый проём загородили три громоздкие фигуры.
— Романцов! — позвал от входа ротный. — Выводи своих!