— Ты врешь, — хотела сказать я, но получилось: «Твршь». Голос почему-то сел окончательно и отказывался подчиняться.
Вместо ответа Леона протянула мне мобильный и включила запись.
Сначала я даже ничего не поняла, только всматривалась в мельтешение в каком-то дико пафосном кабинете. До той минуты, пока не увидела вошедшего Гроу и не услышала низкий и хриплый голос. Дальнейшее слилось в какой-то странный шум, сквозь который отчетливо пробивались слова, зацикливающиеся в моей голове, как на медленной перемотке.
— Спорим, я сделаю из нее звезду, Марр?
— Спорим?
— Ага. На твою виллу в Вэстер-сайд.
— И что на кону с твоей стороны?
— Не считая карьеры? Облажаюсь — получишь мой особняк в Фэнсбери.
— То есть ты настолько в ней уверен?
— Я уверен в себе.
Я остановила запись и сунула мобильный ей в руку.
Молча.
В контракте указано, что я должна появляться с Гроу на публике. Везде. Если всплывет та старая история, фильм об Ильеррской станет популярен задолго до того, как появится на экранах. Картина, где снимается «сестричка Ладэ», у которой сейчас тоже роман с Гроу, как в свое время у старшей сестры.
Отпад.
Зашибись.
И вилла в Вэстер-сайд, если одна дура сыграет Ильеррскую.
Я сглотнула и повернулась к балкону, рядом с которым недавно, несколько часов назад замирал флайс. Перед глазами Гроу снова стоял на перилах и протягивал мне руку, а потом мы летели над Ортахарной и запивали поцелуи вином.
«Сестричка Ладэ».
«Возможно, сам Гроу считает иначе».
— Танни. — Леона потянулась к моему плечу, но я отступила. Вышло как-то резко, и бедро обожгло болью: я влетела в угловую полку.
Сама не знаю почему, внутри тоже что-то жгло.
— Собирайся, — повторила она уже совсем другим тоном.
Таким, от которого мне захотелось орать стоэтажным аронгарским и швыряться всем, что под руку попадется.
— Вон, — тихо сказала я.
— Что?! — Теперь голос Леоны напоминал шипение.
— Вон. Там. Дверь. — Я указала в сторону выхода.
К счастью, рука не дрожала, хотя сердце как-то странно колотилось, сбиваясь с ритма.
Взгляд Леоны стал металлическим. Об такой точно можно убиться.
— Не заставляй меня…
— Что? — поинтересовалась я. — Упакуешь в коробочку и отвезешь в Мэйстон? Валяй, попробуй. Только когда я распакуюсь, устрою вам такой грандиозный скандал, от которого ваша пресс-служба зажмется у стены, прикрывая мокрые брюки ладошками.
Не дожидаясь ответа, направилась к балконной двери и распахнула ее. Вдохнула и поняла, что не могу. Не могу дышать. Ортахарна смазывалась перед глазами, превращаясь в поломанный калейдоскоп. В голове было пусто — ни единой мысли. В груди — ни клочка воздуха.