Вспомнилось, как совсем недавно мы сидели на них рядом с Аннэри, и тоска сдавила сердце.
— Благодарю, — чуть более сухо, чем могла бы, отозвалась я и снова отвернулась к окну.
Я стояла у этого окна, должно быть, несколько часов: с той самой минуты, как проснулась. После случившегося у дверей выставили охрану, и я ненадолго прилегла на диванчике. А открыла глаза, когда закатное солнце бликами уже расплескалось по воде, оттеняя комнату мягким розовым светом. Наверное, в сложившейся ситуации это был лучший выход, потому что иначе напряжение свело бы меня с ума.
Мысль о том, что Ибри может пострадать из-за меня так же, как Аннэри, не давала покоя до сих пор. Точно так же, как не давала покоя мысль о Горрхате, до которого рано или поздно доберется новость о новой претендентке на трон Даармарха. В том, что он не сунется к Витхару напрямую, я не сомневалась, но Горрхат умеет ждать. Он столько лет выбирал удобный момент, чтобы избавиться от моих родителей, подождет и теперь.
Что будет, когда закончится отбор?
— Местра, вам нужно что-нибудь еще?
— Нет, — произнесла, не оглядываясь.
Служанки неловко потоптались (я услышала донесшийся из-за спины вздох) и вышли.
Сарр пришел в себя около часа назад, но едва успел спросить обо мне, как тут же снова провалился в сон. Об этом мне рассказал помощник лекаря, тот самый паренек, который не смел поднять на Даармархского глаз, и это была единственная новость, которая дошла до моих ушей. Краснея, бледнея и заикаясь, опуская глаза, он выпалил ее на одном дыхании, ответил, что завтра я, скорее всего, уже смогу повидать брата, и быстро сбежал. Больше мне ни о чем не сообщали, на все хаальварны отвечали единственной заученной фразой: «Все вопросы вы сможете задать местру».
Когда? Когда начнется отбор?
К счастью, я удержала эти слова в себе и только от души хлопнула дверью, отрезая себя от стражей.
В детстве я и пяти минут не могла усидеть на месте, но сейчас ноги словно вросли в пол. Я вглядывалась в темную, обманчиво спокойную гладь океана, будто она могла дать ответы на мои вопросы. Затягивающую и безбрежную, белоснежной пеной обозначающую опасную границу рифов, над которой изредка мелькала сверкающая в лунном свете чешуя. Сколько раз за сегодняшний вечер я видела их — не перечесть. Водные драконы редко подходят так близко к берегу, разве что только в «драконий месяц». Вот и сейчас мелькнули над водой мощные крылья-плавники, и зверь взметнулся ввысь на десяток метров, чтобы потом стрелой уйти вниз.
Яростный всплеск, которого я не могла слышать, отозвался внутри гулким ударом сердца.