Александр понял, что поспать ему не удастся, и начал одеваться. Он по привычке сунул револьвер под мышку, пистоли за пояс и направился к двери.
– Здрав будь, Данила-купец!
– Добрый день.
– Как поживаешь, Данила?
Со всех сторон доносились приветствия. Еремеев шел к дому старосты и кивал местным. Впрочем, он уже и сам считал себя местным. По крайней мере, его именно так воспринимали деревенские.
– Здоров будь, земляк! – Навстречу попался Фрол. – Тебе вещички когда передать?
– Приветствую тебя, уважаемый. Как устроился?
– Угол дали люди добрые. Уж попросторней моей прежней каморки будет.
– Скоро мне должны избу построить, пойдешь сторожем?
– Знамо дело – пойду, а заодно могу и садовником, я смотрю, тут плодовых деревьев негусто. Ты яблоки любишь?
«Особенно свежие, с которыми на сосну хорошо лазить, – припомнил историю, которой развлекал кикимору. – И варенье люблю, и сок. Только пока дождешься этих яблочек…» Вслух Александр сказал:
– Что там за вещички?
– И этого не помнишь? Вроде сдавал опосля того, как по голове настучали.
– Там вроде кинжал был, какой-то жезл…
– Точно! И кое-что по мелочи. Могу прямо сейчас занести.
– Не к спеху. Хотя, слушай, я чего-нибудь не давал на хранение до потери памяти, не помнишь?
– Как не помнить! Ключик ты мне передал, аккурат перед тем увольнением, – сообщил Фрол.
– Тогда давай зайдем, – предложил Еремеев. Он чувствовал, что наконец напал на нужный след. Теперь бы только его не потерять!
– Здесь все твои пожитки. – Старик вытащил мешок из-под кровати.
Когда Александр извлек жезл, то сразу почувствовал, как тот завибрировал. Такое же дребезжание перекинулось и на малахитовую пластину. Еремеев вытащил из нагрудного кармана амулет.
– Ни фига себе! – воскликнул Еремеев, когда обе вещицы засияли ярким светом и потянулись друг к другу. Сначала Александр пытался их удержать и развести дальше.
«Сашка! И чего ты этим хочешь добиться? Если кого-то тянет друг к другу, то зачем препятствовать? Может, у них любовь? – Он расслабил мышцы, жезл своим навершием устремился к вновь возникшему знакомому знаку на пластинке и буквально впитался в малахит. При этом сияние растеклось по всему телу Еремеева. Его резко встряхнуло, а поскольку рот от удивления был открыт, зубы громко клацнули. – Ну да, они тут меж собой отношения выясняют, а мне страдать? Вот это лязгнул, похлеще Щелкунчика!»
– А говоришь, колдун из тебя никакой. Так пыхнуло, аж в глазах потемнело.
– Это амулеты, – отмахнулся Александр. – Никогда не знаешь, чего от них ждать. О как! – Энергомаг заметил, что пластина превратилась в тончайший лист светло-бежевого цвета. Положил его опять в нагрудный карман рубахи. – Теперь давай поищем ключ.