– Значит, Максим уже не вправе ударить и пальцем о палец?
– Не прикидывайся, будто ничего не понимаешь, художник.
– Что мне всегда не нравилось в людях типа тебя, Стефан, так это непреклонность, прокурорский или менторский тон. Как у предводителей Комитета общественного спасения вроде Робеспьера.
– А что мне всегда не нравилось в людях типа тебя, Тома, так это привычка забывать то, что вам мешает, и способность никогда и ни в чем не признавать своей вины.
Тон Пьянелли становился все более язвительным. Наш обмен любезностями дошел до грани, разделяющей два, как мне казалось, непримиримых мировоззрения. Я мог бы послать его ко всем чертям, но он был мне нужен. Так что мне пришлось идти на попятную:
– Давай поговорим об этом в другой раз.
– Я что-то никак не пойму, зачем ты выгораживаешь Франсиса.
– Потому что я знаю его лучше тебя. А пока, если хочешь побольше узнать о его смерти, могу скинуть тебе кое-какую информацию.
– Как же лихо у тебя получается перескакивать с темы на тему!
– Ты знаешь Анжелику Гибаль, журналистку из «Обсерватера»?
– Нет, ее имя мне ни о чем не говорит.
– Похоже, у нее был доступ к полицейскому отчету. Судя по тому, что я прочел у нее, Франсис полз, истекая кровью, к остекленной стенке, чтобы написать на ней имя своего убийцы.
– Ах, ну да, я тоже это читал: бредни столичных журналистов.
– Ну уж конечно, в эпоху фабрикуемых новостей, к счастью, существует «Нис-Матен» – только она и блюдет честь профессии.
– Все шутишь, а на самом деле так оно и есть.
– Ты можешь позвонить Анжелике Гибаль и кое-что у нее уточнить?
– По-твоему, у журналистов принято вот так, запросто, сливать друг другу информацию? У тебя среди парижских писак тоже немало приятелей, так ведь?
Иногда этот малый казался совсем несносным. Исчерпав все доводы, я решил перейти к более решительным действиям:
– Если ты и в самом деле считаешь себя круче любого столичного журналиста, докажи это, Стефан. Попробуй заполучить полицейский отчет.
– Грубовато работаешь! Думаешь, я на это клюну?
– Так я и думал. Ты только языком чесать горазд. Не думал, что ОМ сдрейфил перед ПСЖ. Хотя с болельщиками вроде тебя оно и понятно.
– Ты о чем? Это же совсем разные вещи.
Помолчав какое-то время, он в конце концов заглотнул сладкую наживку.
– Ну конечно, мы покруче всяких там столичных, – в сердцах буркнул он. – Ты получишь свой чертов отчет. Мы живем хоть и не на катарские деньги, зато смекалки нам не занимать.
Дальше разговор перешел в пустую, но приятную болтовню и закончился тем, что, невзирая ни на какие разногласия, нас всегда объединяло. В 1993 году ОМ порадовал своих болельщиков единственно