– Ну!
Журналист, желая произвести должное впечатление, тянул паузу так долго, как только мог.
– Кожаную спортивную сумку, а в ней сто тысяч франков купюрами по сто и двести! Это ж уйма денег, они пролежали там больше двадцати лет…
– И в Сент-Экз пожаловали полицейские?
Я представил себе, как в лицей нагрянули жандармы, вызвав небывалый ажиотаж.
– Верно-верно! И, как я пишу в своей статье, у них глаза на лоб вылезли. Давнее дело, деньги, знаменитый лицей… долго уговаривать их не пришлось – они тут все углы облазили.
– Ну и как?
– Пока никакой информации, но, насколько мне известно, они нашли на спортивной сумке две пары совершенно четких отпечатков пальцев.
– И что?
– И одна пара отпечатков обнаружилась у них в картотеке.
Я затаил дыхание, пока Пьянелли готовился выпустить новую стрелу. Заметив, как в его глазах заплясали огоньки, я смекнул, что он собирается поразить меня в самое сердце.
– Эти «пальчики» принадлежали Винке Рокуэлл.
Я попытался переваривать услышанное и угадать, что бы все это значило, но без толку.
– А ты что думаешь, Стефан?
– Что я думаю? Я был прав с самого начала, вот что! – оживился журналист.
Дело Винки Рокуэлл было еще одной любимой темой Стефана Пьянелли наряду с политикой. Лет пятнадцать назад он даже написал на эту тему книгу под шубертовским названием: «Девушка и смерть». Это было серьезное, дотошное расследование исчезновения Винки Рокуэлл и ее возлюбленного, хотя и без сенсационных разоблачений.
– Если Винка действительно сбежала с Алексисом Клеманом, – продолжал он, – она должна была прихватить с собой и эти деньжищи! Или по крайней мере когда-нибудь вернуться за ними!
Его умозаключение показалось мне не очень убедительным.
– А где доказательства, что это ее деньги? – возразил я. – То, что ее отпечатки обнаружили на той сумке, еще не доказывает, что деньги принадлежали именно ей.
Он согласился, но тут же кинулся в контратаку:
– И все же, признайся, странная история. Откуда взялись эти денежки? Сто тысяч франков! По тем временам огромная сумма.
Я все никак не мог взять в толк, что конкретно он думает о деле Рокуэлл, однако версия с побегом казалась ему голословной. Хотя железных доказательств у него не было, Пьянелли ничуть не сомневался: если Винка до сих пор так и не объявилась, значит, она уже давно мертва. И убил ее, вероятнее всего, Алексис Клеман.
– А что думает следствие?
– Понятия не имею, – рассеянно отвечал он.
– Следствие по делу об исчезновении Винки проводилось бог весть когда. А значит, любые улики, обнаруженные сегодня, никто не признает в связи с истечением срока давности по этому делу, верно?