Утром я повесил на дверь табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» и пошел в торговый центр через дорогу. Там я купил самый большой чемодан, какой смог найти, и кое-какую одежду для себя. Симона была девушкой миниатюрной, так что я смог затолкать ее тело в чемодан вместе с вещами, в которые был одет в ту ночь. У меня оставался еще один косяк, а в мини-баре я нашел несколько бутылочек виски и водки. Для храбрости я выпил их одну за другой, потом позвонил на стойку регистрации и попросил помочь спустить чемодан к такси. Меня не покидало ощущение, что все это происходит в кошмарном сне, что на самом деле я не еду в такси по Парижу, а в чемодане в багажнике нет тела Симоны.
Когда я вернулся на Рю-де-Ром, консьерж поинтересовался, как прошла поездка. Я ответил, что чудесно, и спросил его, не видел ли он Эйба. Консьерж сказал, что во время моего отсутствия месье Эйб не появлялся. Я затащил чемодан в квартиру и растянулся на кровати.
Думаю, я тогда быстро переходил из одного психического состояния в другое, причем с каждым разом оно становилось все хуже. В подобных ситуациях сначала испытываешь шок, тебя словно разбивает паралич. Как только приходишь в себя после шока, психика переключается в другое состояние – ты чувствуешь потребность в действии, тебе просто необходимо что-то сделать, чтобы избежать опасной ситуации. Усталость как рукой снимает, вдруг появляются силы, ты обнаруживаешь в себе способность быстро принимать решения и так же быстро действовать. Мозг работает с такой скоростью, что ты сам не понимаешь, как такое возможно. А потом приходит расплата: изнеможение и осознание того, что случилось. Это как удар в челюсть. Я без конца прокручивал в голове тот момент, когда нашел Симону в ванне, и думал о том, что она теперь мертва. И всякий раз это был удар под дых, и не только потому, что я потерял Симону. Ведь была вероятность того, что это я ее убил. Я пребывал в чужой стране, так что из меня вполне могли сделать козла отпущения вне зависимости от того, виновен я или нет. Для обвинения не составило бы большого труда убедить присяжных в моей виновности. А где искать Эйба – неизвестно, его адреса у меня не было.
Шкаф, куда я поставил чемодан с телом Симоны, притягивал меня как магнит. Я все думал, что он в любую секунду откроется, как в фильмах ужасов, из него выйдет Симона с изуродованным лицом и станет указывать на меня как на виновного. У меня в квартире было немного бренди, я выпил, но от этого стало только хуже, и меня снова вырвало. Под конец я вспомнил, что где-то в квартире есть снотворные таблетки. Я нашел пузырек и проглотил сразу несколько штук. Потом заснул, не раздеваясь, и проспал часов восемь.