– Я все это понимаю, – слабым голосом соглашается Джош. – Но я, как никогда прежде, убежден в том, что это я ее убил. Не знаю, почему я совершил подобное, но я это сделал.
Он реагирует как человек, который никогда всерьез не думал, что мог совершить убийство, а теперь на него вдруг снизошло откровение и сомнениям больше нет места.
Возвращаемся в поместье.
Еще раз проверяем давление, пульс, уровень сахара. Все процедуры пациент проходит без обезболивающих. Идем в гостиную и включаем камеру. Теперь решаем, что он ляжет на диван, а я буду сидеть в кресле.
Начинаю второй сеанс.
Сеанс 2
На этот раз пациент входит в транс намного легче. Дыхание ровное, свидетельствует о состоянии глубокого сна.
На мою установку о том, что ему четыре года, реагирует положительно. Рассказывает о покупке его первой пары сандалий. Охотно идет на контакт. Снова упоминает о воде, близость воды вызывает у него беспокойство.
Я спрашиваю, как получилось, что он оказался в Париже после окончания колледжа.
Пациент хмурится:
– Он посчитал, что я должен уехать. Не знаю почему. Я не хочу туда ехать. Но после скандала ничего уже не будет как прежде.
– О каком скандале вы говорите?
Молчание.
Повторяю вопрос:
– О каком скандале вы говорите?
– История с ее мужем. Какая разница? Все и так знают. Его убили, а я уехал в Париж. Но все стало только хуже. С ним все становилось только хуже. И все позволяли ему поступать так, как ему заблагорассудится. Его никогда не винили в том, что с ним произошло.
– Вы говорите об Эйбе?
– Он… Если бы он только меня послушал, никакого скандала бы не было.
– Вы говорите об Эйбе?
– О парне, который… Мне нельзя ничего об этом говорить.
Меняется интонация пациента. Он осторожно озирается.
– Нам не следует об этом говорить… Если он узнает… Лучше все оставить так, как есть… Никто из нас не знает.
Больше пациент ничего не рассказывает. Шепчет что-то нечленораздельное и трясет головой.
– Как вы относитесь к Симоне?
Пациент без колебаний отвечает:
– Она – другая. Я не хочу причинить ей вред. Я уверен, что он намерен причинить ей вред, если… Думаю, я люблю ее.
– Есть кто-то, кто хочет причинить ей вред?
– Он хочет… Он такой, его этому обучали. Он плохой человек. «Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал: один – жестокостью, другой – отравою похвал, коварным поцелуем – трус, а смелый – наповал»[6].
Долгая пауза.
– Она его не любила. Ему следовало уехать из страны.
– И что он хотел сделать с Симоной?
Пациент вздыхает, проводит правой рукой по волосам, поворачивает голову. Глаза у него закрыты, но я вижу, как быстро двигаются под веками глазные яблоки.