Идет к двери. Открывает и выходит за порог. Отступает на шаг в сторону и одновременно кладет руки на голову. Первый коп совсем молодой, с пшеничными усами, высокий и худой, как велосипед.
Он наставляет пистолет на парня и орет:
– Полиция, руки вверх, живо! Держи руки так, чтобы я их видел! На колени, на пол, быстро! Не двигаться! Даже не думай!
Парень становится на колени.
– Тело в ванной, – говорит он и ложится на пол.
Я чувствую, какое облегчение он испытывает, когда молодой коп убирает пистолет в кобуру и надевает на него наручники. Полицейские – их теперь пять или шесть – плюс два врача «скорой» заходят в квартиру, включают свет, приступают к работе, то и дело бурчат что-то в закрепленные на плече рации. Со стороны они похожи на сине-зеленых муравьев. Я понимаю, что скоро они уведут парня и посадят его в свою машину, а потом уложат тело мертвой женщины в пластиковый мешок и отвезут в морг, где она наконец воссоединится с Абрахамом Хэйлом. Но я останусь в этой квартире еще на какое-то время. Тихий и неподвижный, внимательно изучаю все детали, на которые не обращал внимания прежде. Я как шмель, который сейчас в поисках укрытия медленно подбирается по потолку к люстре.
Дневник Джека Бертранда (5)
Доктор Ларри Уокер, главный психиатр, был похож на ученика начальной школы, который только что решил очень сложную задачу, и теперь ему не терпится поделиться этим с учителем. Он аккуратно разложил на столе все свои предыдущие записи, только магнитофона в этот раз не было.
Я облокотился на подоконник и посмотрел за затянутое металлической сеткой окно. Смотреть, в общем-то, было не на что. Выбеленная лучами утреннего солнца плитка больничного двора, бетонные блоки и стены с колючей проволокой поверху, которые окружают больничные корпуса, как установленный на великана капкан. Я не раз изучал эту картину во время наших бесед с Уокером.
В кабинете недавно сделали ремонт, и запах краски и белил еще не успел выветриться. Обстановка была скромная: напротив двери стол, за которым он сидел, пока мы разговаривали; пара полок с толстыми книгами; кожаный диван и два одинаковых кресла – у всех ножки привинчены к полу. На стенах рисунки, карандашные и в красках, по всей вероятности, выполнены пациентами клиники. Большинство – мрачные, совершенно безлюдные пейзажи или абстракции из бессмысленных пятен.
– Доктор, я могу вас кое о чем спросить?
– Да, пожалуйста.
– Вы слышали, что сегодня утром один пациент напал на медсестру, которая пыталась его кормить, и откусил ей ухо?