– Я не в курсе, что Дюшан говорил в полиции, извините. Лично меня никто никогда ни о чем не расспрашивал.
Настроение Клодетт постепенно изменилось, я понял, что она начала нервничать и ей все труднее излагать свои мысли.
– Миссис Морэл, я действительно заинтригован. И я буду очень вам обязан, если вы согласитесь встретиться со мной и поговорить об этой истории. Я буду в Париже на следующей неделе и…
– Но вы сказали, что вы доктор.
– Так и есть.
– Значит, у вас должны быть пациенты и расписание? Как вы можете все бросить и уехать? Мне кажется, это как-то ненормально.
– Я буду в Париже по другим своим делам, и я действительно очень бы хотел с вами встретиться, – соврал я.
– Вас зовут Джеймс Кобб. К-о-б-б, правильно?
– Да.
Я услышал шорох бумаги.
– Сейчас у нас два часа дня, – сказала Клодетт. – Давайте созвонимся завтра в это же время. Я должна свериться со своим расписанием.
Она сделала особый акцент на последних словах и повесила трубку.
В тот же вечер я обнаружил в своих «входящих» сообщение от Элизабет Грегори.
Уважаемый доктор Кобб!
Ваше письмо пробудило во мне болезненные воспоминания, которые я давно похоронила. Я много о Вас слышала, ценю Вашу работу и не сомневаюсь в том, что у Вас есть серьезные причины интересоваться событиями тех лет.
Я редко выхожу из дома и поэтому хотела бы пригласить Вас к себе в любое удобное для Вас время. Нам будет о чем поговорить.
Всего наилучшего,
Элизабет.
Я написал, что смогу навестить ее на следующий день, и дал номер своего сотового. Она сразу ответила, что будет ждать меня в одиннадцать часов.
Элизабет Грегори жила в Брэдфорд-Эстейтс, этот район семейных коттеджей был построен в середине восьмидесятых неподалеку от железнодорожной станции Принстон-Джанкшен. Примерно три десятка домов и кондо расположились вокруг поля для гольфа, с небольшим озером в центре.
Элизабет жила в двухэтажном доме с белым фасадом и просторной террасой. Справа был пруд, а слева гараж, напротив него я припарковал свою машину.
Выйдя из машины, я посмотрел вокруг. Участок и дом выглядели так, будто их только вчера выставили на рынок. Все, каждая мелочь была на своем месте. Фасад недавно покрашен, вода в пруду, несмотря на погоду, кристально чистая. У меня было такое ощущение, словно я оказался перед гигантской версией кукольного дома, который бросил посреди поля ребенок великана, а сам теперь прятался в каком-то другом месте.
Я поднялся на крыльцо. В окне на первом этаже мелькнул силуэт. Миссис Грегори открыла дверь, не успел я позвонить.
Она была очень высокой, и, несмотря на возраст, можно было догадаться, что когда-то отличалась потрясающей красотой.