— Как жестоко.
Больше грохота, и тон Микала прозвучал властно:
— Подойдите и умрете.
— Не нужно, — голос снова сменил направление. — Я хочу поговорить с твоей госпожой. Услышь меня, Прима. Поднимается новый дух.
Она запомнила слова и отложила. Горячая вода лилась из-под ее ресниц, рассвет жалил ее нежные глаза. Чем больше силы она тратила, тем больнее было глазам. Не важно.
— Видимо, это вы распарываете проституток в Уайтчепле?
— Так нужно.
— Вы безумны? — ее голос стал выше, словно она отвлеклась на его спокойствие. Она была так близко, еще пара мгновений, и она найдет его. Он должен быть близко, может, даже видел ее.
Она уловит источник магии, искажающей его голос, и ударит.
— Не безумен. Это амбиции. Помоги, Эмма.
«Он знает меня, этот скрытый Главный».
— Вы спешите, сэр.
— Тебе нравится кланяться этой волшебной шлюхе? Тебе нравится пресмыкаться, несмотря на твою силу и гордость? Я знаю, что движет тобой, Прима, и предлагаю союз. И больше.
Она вспомнила букет на узкой кровати мага, пятно крови на полу, этот трюк изменял голос в грязном дворе Уайтчепла.
Это мог быть тот же Главный, что загадочно помогал ей во время Красной чумы, и она думала, что он был на службе у Виктрис.
А теперь сомневалась.
Он знал, что ослаблял Британнию? Это было его целью?
«Новый дух поднимается».
— Думаете, — начала она, осторожно подбирая слова, — этот новый дух лучше старого?
— Лучше? — смех был жутким, снова треск. Что он делал? — Может, нет. Но он долго был слабым. И благодарным.
Одно дело самой о таком думать, другое — слышать от коллеги. Она резко расслабилась.
— Вы мало знаете о правлении, сэр, если ждете благодарности от тех, кто выше.
— А вы знаете слишком много, чтобы делать вас врагом.
Снова треск. Микал с силой выдохнул. Что происходило? Она не открывала глаза, искала в лабиринте ряби, приближаясь к искусно скрытому беспокойству, где был ее противник.
— Подумай, Эмма. Ты хочешь служить, или чтобы тебе служили?
«Я сама разберусь, спасибо, — но она не ответила, ее внимание переключилось на изъян, брешь в ряби, и она прыгнула, не двигаясь, бросилась к звенящему эфиру. Она была быстрой, но он — быстрее, нити порвались, он отбросил камуфляж. Больше треска, и она оказалась на коленях от силы собственного удара, отраженного в нее. — О, как подло», — голова звенела, и она тряхнула ею, прочищая. Ее юбки вжались во что-то острое и мелкое.
— Прима? — Микал хотел погнаться.
— Нет, — она не могла найти дыхание для большего.
«Если он выложил планы, он в засаде, и я не проиграю этой глупости», — она теребила вуаль пальцами, что казались опухшими. Быстро моргая, она оказалась на коленях перед грудой… битой черепицы?