— О, мой Бог. Вы только поглядите! — закричала Берилл, резко обмахивая себя руками. Я остановил «Ягуар», и мы мгновение сидели, глядя на подсвеченное великолепие, которое являлось резиденцией семьи Свонсон последние триста лет.
Я подумал о нём, как о показушной крепости и самом недружелюбном месте, которое когда-либо видел, но когда взглянул на Берилл, то понял, в каком диком восторге она пребывала и была очарована открытой демонстрацией могущества и богатства — как крыса перед атакующим змеем. Всё, о чём я мог тогда думать, что где-то в этой враждебной груде камней бледное растение под названием Оливия борется, чтобы расцвести.
— Ок, я готова, — уже более спокойно произнесла Берилл.
Я завел машину, и мы проехали вниз по широкой, усыпанной гравием дорожке. Прохрустев, остановились рядом со старинным Ролс-Ройсом.
— Разве это не чудесно? — прошептала возбужденно Берилл.
— Это мы ещё посмотрим, — сухо сказал я.
— А что насчет корзины? Мы берём её? — спросила она, имея в виду корзину с лакомствами, которую она заказала в «Фортнум и Мейсон». Она была уверена, что это то место, где богатые люди покупают себе продукты.
— Я уверен, что кто-нибудь придёт и заберёт её вместе с нашими дорожными сумками.
— Конечно, какая я глупая. У них есть слуги, не так ли? Я надеюсь, что не буду выглядеть сегодня полной дурой, обеспокоенно произнесла Берилл.
— Всё будет в порядке. Если ты нервничаешь, просто представляй их сидящими на унитазах.
Берилл от души рассмеялась. — Это очень полезно.
— Идём? — спросил я, взявшись за ручку автомобильной двери.
Она дотронулась до моего рукава. — Прежде чем мы войдем, я просто хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что попросили меня поехать с вами.
— Без тебя я бы не выжил, Берилл.
Она сияла от удовольствия.
— Пойдём, — сказал я, вынимая ноги из машины. — Давай посмотрим, как живут сливки общества. В кратчайшие сроки массивные двери дома были открыты, и ливрейный лакей вышел, чтобы помочь нам. Я отказался от его предложения о помощи мне с моей дорожной сумкой, поэтому он сделал себя полезным, перенося небольшой чемодан и корзину Берилл.
Мужчина в униформе дворецкого и в безупречно белых перчатках почтительно поздоровался с нами, откликаясь эхом в холодной, серой, каменной прихожей. С явным северным акцентом он сообщил нам, что напитки будут подаваться в Зеленом зале через час. Лакей оставил корзину на ближайшей подставке и повёл нас коротким путем с развешанными большими гобеленами к огромной двухэтажной спальне. Им оказалась галерея, окружённая с четырёх сторон перилами, а её стены были завешаны полнометражным портретами семьи, без сомнения, выполненные великими мастерами.