Свое обычное перемещение из рабочего пространства в домашнее редактор Х совершал почти успокоенным и томным. В этот день синяя лента пролетала по экрану ровно и без происшествий, подобно опытному водителю за рулем привычной машины, знакомо поцарапанной и облупленной в местах, стесняющихся постороннего глаза. События и высказывания состояли лишь из тех букв, которые надежно нанизал на строки подозрительный редактор Х, жалевший в тот момент о невозможности их хлороформировать. Вспоминая укрощенную ленту, редактор Х удовлетворенно дремал в транспорте. В те редкие мгновения, когда его натруженные веки, увлажненные и розовые, как нежные земляные черви, лениво отрывались друг от друга, редактор Х помимо выбеленных подземным светом лиц с устало свисающими щеками успел уловить: бодрящую чашку кофе на глянцевом плакате, ампутированный аромат которой пощекотал его нос; заботливое напоминание «Не забудьте купить!», соседствующее с изображением энергосберегающей лампочки, похожей на фрагмент сложного трубопровода; сложенное из дружелюбных ромашек слово «спокойствие», являвшееся, очевидно, частью рекламы одного из многочисленных успокоительных средств, которыми чересчур ускорившиеся люди стремились замедлить себя, а также небольшой блестящий прямоугольник, по задумке художника, очевидно, представлявший собой окно в параллельный мир, где параллельная семья с выражением нездешнего счастья на лицах благоговейно склонилась над истекающей жертвенным жиром отбивной, усыпанной горошком и мелко нарезанной морковью. Завидуя пищевому экстазу семьи, голодный редактор Х окончательно погрузился в дрему.
Дома редактора Х ожидала обросшая внезапными углами темнота прихожей, в которой перегорела лампочка, умиротворенно журчащий телевизор и объемная чашка с кофе, который только сегодня по рецептам из информационной паутины научилась варить его младшая дочь, девушка крайней степени готовности к браку. Редактор Х похвалил дочь, похожую на него до последней поры на каплевидном носу, погремел ящиком с домашними мелочами, чтобы убедиться, что хрупкие светоносные колбы там отсутствуют, и заменить испорченную нечем, и изъявил желание приступить к ужину.
Когда из согревающей печки извлекли предназначенную для отца семейства порцию, он вместо подобающего удовлетворенного мычания издал несколько иной звук, свидетельствующий скорее о неприятном удивлении. На тарелке, истекая жиром, распласталась отбивная, которую сегодня он уже встречал в метрополитене. Более того, ее окружало не испокон веков принятое в этом доме пюре, а крикливо яркая смесь горошка и моркови, поскольку в разгаре приготовления ужина супруга редактора Х обнаружила, что запасы картофеля иссякли. Решив, что редактор Х недоволен заменой, супруга начала объяснять ему все это, но он замкнулся в себе и стал поглощать отбивную, глядя в тарелку с недоверием.