Далеко внизу стакан упал на автомобильную стоянку и разбился… так далеко, что темный человек этого не услышал.
В Индиан-Спрингсе других бомб не нашли. Всю базу перевернули вверх дном. Вероятно, Мусорник заминировал первое, что попалось под руку: вертолеты в девятом ангаре и автозаправщики в соседнем гараже.
Флэгг подтвердил свой приказ о немедленном уничтожении Мусорного Бака, если он где-то объявится. Теперь его в определенной степени нервировала мысль о Мусорнике, который бродил по территории, ранее принадлежавшей государству, где хранилось всякое.
Нервировала.
Да. Столь радостная сердцу уверенность, что все хорошо, продолжала таять. И когда это началось? Он сказать не мог, во всяком случае, точно. Только знал, что дела идут не так, как хотелось бы. И Ллойд это знал. Он это видел по тому, как Ллойд на него смотрел. Может, не самая плохая идея, если с Ллойдом до наступления зимы произойдет несчастный случай. Он слишком уж сдружился со многими людьми в дворцовой гвардии, с такими, как Уитни Хоргэн или Кен Демотт. Даже с Берлсоном, который проболтался про красный список. Флэгг лениво подумал, что за это неплохо бы содрать с Пола Берлсона кожу живьем.
Но если бы Ллойд знал о красном списке, не пришлось бы…
– Заткнись! – пробормотал он. – Просто… заткнись!
Однако мысль не желала уходить. Почему он не дал Ллойду список высшего эшелона Свободной зоны? Он не знал, не мог вспомнить. Вроде бы на тот момент имелась веская причина, но чем больше он прилагал усилий, чтобы вспомнить ее, тем легче она от него ускользала. Может, речь шла о глупом решении не класть слишком много яиц в одну корзину… стремлении не делиться слишком многими секретами с одним человеком, пусть и с таким глупым и верным, как Ллойд Хенрид?
На его лице отразилось недоумение. Может, он все время принимал такие идиотские решения?
– И насколько верен Ллойд? – пробормотал он. – Это выражение его глаз…
К черту, лучше отбросить все эти мысли и полевитировать. Вот что всегда поднимало ему настроение. Позволяло почувствовать себя сильнее, спокойнее, да и в голове прояснялось. Он вскинул глаза к небу над пустыней.
(Я есть, я есть, я есть, я…)
Стоптанные каблуки его сапог оторвались от пола открытой террасы, зависли над ним, поднялись еще на дюйм. Потом на два. Умиротворенность вошла в него, и внезапно он понял, что сумеет найти ответы на все вопросы. Все становилось куда яснее. Сначала он должен…
– Они идут за тобой, знаешь ли.
При звуке этого мягкого, бесстрастного голоса он грохнулся вниз. Ударная волна поднялась по ногам и позвоночнику к нижней челюсти. Зубы клацнули. Он развернулся, как кот. Но его широкая улыбка увяла, когда он увидел Надин. Она вышла на веранду в белой ночной рубашке, ветер трепал прозрачный материал, прижимая к телу. Волосы, такие же белые, как рубашка, развевались вокруг лица. Она напоминала бледную, тронувшуюся умом сивиллу, и, несмотря на все свое могущество, Флэгг испугался. Она шагнула к нему. Босая.