А вообще меня удивило что мы на встречу летим, я слышал, что лётчикам «ПВО» это запрещено, удаляться от Москвы. Мол, защищаете её, так и крутитесь там. А мы явно собирались перехватить немцев на дальних подступах. Я уже поднялся на тринадцать тысячи метров, а «мигари» на такую высоту подняться не могут, кроме моего, у них и двенадцать не достижимая высота, и решил, что этого хватит. А вот и немцы. Хм, да теперь я вижу почему они такие наглые. А они в недосягаемости для наших истребителей, те летят на тринадцати, а наши «Миги»-высотники, максимум на одиннадцать с половиной могут подняться. Немцев может достать только крупнокалиберная зенитная артиллерия, поэтому и летают днём. И что важно, всего два человека в экипаже и никакого оборонительного вооружения. Мечта, а не противник. Ещё я понял, что Иванов давая добро на атаку немцев, просто постебался надо мной, прекрасно понимая, что шансов у меня нет. Я лишь смогу погавкать снизу, как мелкая шавка, не сумев приблизиться к ним. Опустить меня в глазах других решил? Принизить? Не знаю. Дальше видно будет.
Засекли те меня сразу, длинный инверсионный след выдавал моё положение, и мне кажется не могли поверить своим глазам, видя на четырнадцати километрах советский истребитель. Наверное, подумали какая-то новая модель, новая разработка. А я стал карабкаться выше, едва успев подняться ещё на двести метров, как клюнув носом стал падать вниз, успев проскочить перед строем бомбардировщиков, и тут же в пике понёсся вверх, атакуя замыкающий «Юнкерс-86». Я решил потренироваться в пилотаже на высоте, хотя мог тупо подходить и расстреливать. Дал я прицельную очередь, которая прошлась по кабине, убивая лётчика, и по мотору. Тот сразу вспыхнул и задымив, свалившись на крыло, вращаясь бомбардировщик понёсся вниз.
Когда немец завалился и рухнул вниз, а я летел на него стреляя, едва успел увернутся, буквально в считанных метрах, тот должен был провалится, освобождая место, что тот и сделал. Дальше сразу перевернувшись, пошёл вниз. Я решил сделать качели, и каждый раз устремляясь вверх, бить по немцу, по началу, потом по концу, туда-сюда. Правда на насколько секунд замер на месте, прежде чем снова обрушится вниз, и мне это не понравилось, отличная цель для немецких стрелков. Хорошо, что всё же оборонительного вооружения тут нет. Сделав такую же качель, я сбил в первом звене из трёх самолётов не ведущего, а второго справа, и тот также с убитым лётчиком и повреждённым левым мотором вращаясь понёсся к земле. Немцы расстроились, и полезли вверх, и я не стал их разочаровывать, и показал, что и на четырнадцати с половиной тысячах могу уверенно держусь в воздухе. Амулет активно снабжал мотор кислородом и тот не задыхался. Ладно хватит играть в поддавки, будем бить наверняка. Я ещё дважды сделал качели и сбил двоих, немцам осталось только матерится в бессильной злобе. Но сделать те ничего не могли и упрямо шли дальше, вновь сомкнув строй. Вот так можно воевать. А немцы опустились ниже, видимо лететь на предельной высоте им было тяжело, а так какая разница, если я их везде достаю? Опустились те на тринадцать половиной тысяч.