— Зенитчик, вообще-то. А так да.
— Помнится недолго ты у нас пробыл.
— Так меня и задержали за слишком наглый и независимый взгляд, не испугался приезда спецгруппы НКВД. Вот решили проучить, в камеру посадить.
— Как я посмотрю, не сильно это им помогло.
— Точно.
Полковник наконец нормально со мной познакомился, да и в принципе тоже представился, хотя этого не требовалось, тот меня и так по фото из газет знал. Там и краткая биография моя была. Странно что по ним же не опознал. Хотя у нас там встреча в камере мимолётная была. Тот попросил командиров нас оставить наедине, и мы неспешно стали прогуливаться вдоль стоянки, и тот наконец посвятил меня в суть проблемы:
— Корпус я недавно принял, с дивизии перешёл, вроде воюем хорошо, хвалят, но повадился к нам днём высотный разведчик летать. Полетает, а ночью по разведданным целям немцы бомбардировку устраивают. И никак его с верха не сковырнёшь. Мне комфронта грозит, снимет, если я этого гада не уберу. Тот на артиллерийский склад навёл, крупный, большая воронка получилось. Это было последним предупреждением. Мне сутки дали убрать этого разведчика. Он днём как по заказу летает. У меня младший брат тут у вас служит, командир отдельного зенитного дивизиона, он и посоветовал к тебе обратится. Как видишь, я перед тобой честен. Поэтому и прошу, помоги этого гада с неба убрать.
— Проблем с помощью я не вижу, да и согласен, дело нужно. Если отпросите у командования, на пару дней командировку организуете, слетаем и уберём.
— Всё сделаем, дарагой, ты главное сволочь эту сверху сковырни.
Тот действительно взял машину у Бадина и смотался в штаб «ПВО». Не знаю, что тот генералу наобещал, или как просил, но два дня мне дали командировки, официально, с бумагой. Лечу один, механик тут остаётся, полковник сказал, что у него неплохие техники, справятся с моим «Мигом». До наступления темноты четыре часа оставалось, успеем перелететь до аэродрома комкора, тот решил использовать площадку одного из своих истребительных авиационных полков, рядом с которым и находился его штаб. Расстояние в шестьсот пятьдесят километров, под Воронежем. Тут тоже случилась Харьковская катастрофа, сейчас немцы рвутся к Сталинграду, и под Воронеж вот вышли, в пятидесяти километрах от него. Тут вроде наступали быстрее, чем в моей истории, но я не такой знаток истории, чтобы это знать точно. Егорьев на своём «Яке» долетел без дозаправки, дальности хватило, у меня же дальность больше, так что тоже доберусь. Решили не откладывать до завтра и вылетать немедленно, успеем засветло. Обе машины были заправлены, я лишь сказал, что пойду выше, потому как на низких высотах мне на «Миге» тяжело, то есть, пристраиваться к самолёту Егорьева не буду. Тот подумал и кивнул, согласен, тут главное не терять его, и тот выведет на аэродром. Он полевой, хорошо замаскированный, иначе я легко потеряюсь и заблужусь. Да и местность не знакомая. Я на «Каталине» столько пролетел и не заблудился, а тут короткий перелёт и заплутаю. Ага, как же.