— Только тут спит?
— Чаще всего.
— А что ж его всё нет то? Ты говорила, к вечеру возвращается.
— И капитана этого нет, — добавил полковник, спустившийся вместе с ним в подполье.
— Придут, не тревожьтесь! Нынче много придёт.
Ждали.
Солдатам велели во дворе и у ворот не маячить, затаиться, но быть начеку. В приворотный флигель вернули привратника, но с тремя солдатами при нём, чтоб следили, когда будет кому отворять, чтоб не предупреждал, а впускал как ни в чём не бывало. Самому же привратнику пригрозили смертью на месте, если что выкинет.
Федосья сходила на кухню и принесла им и солдатам кое-какой еды холодной. Жевали. Ждали. Прислушивались. И она без конца останавливалась, поворачиваясь ухом к окнам и дверям. Не садилась, ходила и ходила, всё беспокойней и беспокойней.
Был уже глубокий вечер. Они нагрянули сюда часа четыре назад.
Никого. Ни единой души.
Полковник Ушаков уже не спускал с Федосьи недоверчивых глаз.
— Предупредили!
Но Иван её не подозревал. Он понял, что произошло. Поинтересовался:
— У юрода особо доверенный в дворне есть? Или у Смурыгина?
— Осип, дворник.
Привели Осипа — широкого, широкоскулого, сильно щурившегося мужика.
— Где Андреюшка и капитан, не знаешь ли? — спросил Иван.
— Уехали, — охотно сообщил тот.
— Когда?
— Утресь.
— Что ж ты молчал? — рявкнул Ушаков.
— А вы спрашивали?! — вроде даже обиделся дворник.
— А куда?
— А вот куда, не ведаю, не сказали. Может, хозяйке сказали. Федосья Яковлевна? — И вовсе сощурился, хитрюга.
— Утресь, говоришь?
— Утресь.
— Врёшь, подлец! Перед самым полднем уехали!
— А чего ж спрашиваешь, коль знаешь!
Ночью же разослали солдат и его молодцов по московским заставам, и под утро им донесли, что да, похожие двое вчера в полдень выехали на собственных лошадях по Санкт-Петербургской дороге.
Значит, кто-то увидел вчера Федосью с солдатами у дома её родителей, побежал к Сухаревой — и упредил. Если б у Сапожникова дома увидели — к полудню удрать не успели б.
— Недодумали и недоглядели! — посетовал Ушаков.
Среднего роста, поджарый, быстрый, быстро думающий, он всего полгода как был переведён в Москву из Казани — столкнулись впервые, — и Иван с удовольствием прикидывал, как лихо с таким можно управиться с этим делом.
Каждый из них послал по человеку в Тверь и Санкт-Петербург — Иван такого, кто видел этого юрода, а полковник сержанта, — чтобы они вместе поискали удравших там или хотя бы след нащупали. Кроме того, полковник отписал письма кому следовало, чтобы была помощь им в случае обнаружения юрода и капитана. А здесь договорились к намеченным местам подходить впредь поврозь, но в одно время, Федосью же больше с собой не таскать, пусть сидит в канцелярии на опознании и обличении вместе с братом своим Фёдором.