По слухам, Шамшакан жил в очень богатой стране. Одной из ее достопримечательностей были богатые серебряные рудники. Хабарову рассказывали, что их «днем и ночью, беспрестанно, по переменам» охраняла хорошо вооруженная стража. По законам той страны руду разрешалось добывать каждому при условии уплаты Шамшакану части добычи. Самовольная, беспошлинная выплавка серебра беспощадно преследовалась.
Кроме серебра в стране Шамшакана добывали золото, драгоценные камни, цветные краски и жемчуг. Местные умельцы владели секретом нанесения красками богатых узоров и «разновитых цветов» на шелке, атласе, бархате, камке, кумаче и других тканях. Искусным мастерам было по плечу изготовление редких по красоте ювелирных изделий и всяких «узорочий».
Но Шамшакан славился не только как обладатель «узорочий» и искусных мастеров. На Амуре о нем говорили и как о завоевателе. По словам даурских князьцов, он был им «страшен и грозен», потому что присылал на Амур своих воинов с «огненным и лучным боем», с саблями и копьями. Войска появлялись всегда с Нона-реки, расположенной в далекой «Богдойской земле». Там у Шамшакана был город с каменными стенами, башнями и домами. Город охранялся сильным гарнизоном, вооруженным пушками и ружьями. Так Хабаров первым из русских получил более точные сведения о Маньчжурии, называемой местным населением «Богдойской землей», и городе Нингуте, построенном маньчжурами на одном из притоков Сунгари — реке Науне.
Пройдя Сибирь с запада на восток, Хабаров первым из русских людей понял, что река Амур — это естественный рубеж России на ее крайнем юго-востоке, что этот рубеж нужно было сохранить для России и оберегать, «не щадя живота своего». Непосредственно познакомившись с обстановкой в Приамурье, Ерофей Павлович увидел, что к его освоению нужно подключить силы куда более значительные, чем те, которыми располагало Якутское воеводство. Эти мысли он высказал в своей отписке от 25 марта 1651 г., в которой прямо просил воеводу Францбекова обратиться за помощью в Москву. По мнению Хабарова, для прочного закрепления в Приамурье, строительства там сети острогов и острожков, обороны амурского рубежа требовалось не менее 6 тыс. служилых людей.
Как «старый опытовщик» и хлебопашец, Хабаров был глубоко уверен в том, что приамурские «степные, пахотные, добрые, хлебородные земли, черностию… в человеческий пояс», будут давать высокие урожаи и обеспечат не только Приамурье, но и всю Якутию хлебом.
Он просил воеводу прислать на Амур крестьян, для начала даже из числа ссыльных людей. Их первую партию Хабаров намеревался поселить на пашне за свой счет в районе Тугирского волока и Лавкаева городка. Эти крестьяне должны были обеспечить продовольствием район, через который, как полагал Хабаров, в самом ближайшем будущем на Амур устремится волна добровольных переселенцев.