Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров (Леонтьева) - страница 90

Вместо Хабарова во главе войска Зиновьев поставил есаула и пушкаря Онуфрия Степанова (Кузнеца), который никак не мог примириться с отстранением Хабарова и командование принял «в неволю». Себе в помощники он взял племянника Хабарова Артемия Петриловского.

Перед отъездом Зиновьев вручил Онуфрию Степанову две наказные памяти. В них он приказывал завести пашню в устье Урки и к следующей осени засеять там хлеб для обеспечения 5—6-тысячного войска, ожидаемого в Даурию, а на месте Лавкаева городка, в устье рек Зеи и Урки, построить острожки, из которых радетельно собирать ясак.

Экспедиция Е. П. Хабарова 1649–1653 гг.

Распоряжения Зиновьева были далеки от практических дел. Они отдавались исключительно ради того, чтобы формально отчитаться перед Сибирским приказом и взвалить всю ответственность за их выполнение на нового приказного — Онуфрия Степанова. Хабаров и Степанов в этом разобрались сразу. И каждый из них, один — попав в Москву, а другой — находясь на Амуре, написали в Сибирский приказ челобитную и отписку, в которых разоблачили Зиновьева как случайного гостя на Амуре, стремившегося к обогащению за счет других.

С тяжелым чувством покидал Ерофей Павлович землю, освоение которой стало смыслом его жизни. О себе он не думал. Беспокоился за товарищей. С ними он прожил на Амуре 4 долгих года, делил голод, холод, невзгоды походной жизни, несколько раз исходил реку вверх и вниз. Хабаров понимал, что в его отсутствие новые трудности и испытания выпадут на долю этих людей. Приезд из Москвы Зиновьева не облегчил положения войска. Зиновьев, дополнительно к имеющемуся на Амуре числу ратных людей, оставил только 180 человек — годовальщиков, набранных в сибирских городах, которые по истечении срока службы могли уйти из войска. К тому же он подчинил их казачьим десятникам, а не Онуфрию Степанову, чем затруднил общее руководство отрядом. Да и продовольствия и воинского наряда у Степанова оставалось немного. Зиновьев ему не оставил ни хлеба, ни пороха, ни свинца, с которыми пришел на Амур. Все забрал с собой. Только сказал: «Хлеб де добывайте сами, где знаете, а порох и свинец, так и быть, пришлю с Тугирского волока, если самому не понадобятся».

Но особенную тревогу вызывала у Ерофея Павловича судьба Третьяка Чечигина, которого Зиновьев отправил с грамотой в сопровождении 5 казаков к маньчжурскому императору как посланника. В свое время воевода Францбеков наказывал Хабарову сделать то же самое. Но тот не спешил. Чечигин был одним из его товарищей, очень смелым и честным человеком, и Хабаров не хотел напрасно рисковать его жизнью. Поэтому для охраны Чечигина он искал надежных проводников из местных жителей, чтобы иметь максимальную гарантию благополучного исхода миссии.