Так, втроём, они и вышли.
Ведомый под руки, Джеди недоверчиво прислушивался к своей способности держаться на ногах. Всё остальное вокруг вызывало ещё меньше доверия, в том числе своим отчётливым несходством с лихорадочными или наркотическими видениями. Он чувствовал себя призраком в мире призраков, и голос тоже был призрачным, когда он спросил:
— Что это такое, Инфламмар?
Отозвалась дама.
— Это город. Единственный город в Месте-Которого-Нет. Он вырос вокруг княжеского Чертога за какие-нибудь последние десять лет. Теперь сюда стекается лучшее общество, постоянно что-то происходит, много кого можно встретить. Дед, правда, считает всё это пустой суетой, но ему легко говорить, он ведь всего повидал, пока ещё был жив. Солнце, звёзды и множество столиц — всё это и вправду существует там, откуда ты прибыл? Ченан так мало рассказывает мне…
Они шли по высокому каменному коридору к розовеющему впереди пятну света. Джеди вдруг почувствовал, как Принц сжал его руку.
— Ты ведь очень хочешь жить, Джеди. Я отведу тебя к Зеркалу. Откройся ему, дай заглянуть внутрь себя, чтобы Он узнал твоё сердце. И если Он захочет что-то сказать тебе — слушай, слушай внимательно.
— Кто Он?
— Да ну же, Джеди, ты знаешь, ты должен знать…
Принц волновался, и странно было слышать проскользнувшие в его голосе умоляющие нотки.
Они достигли выхода, и с высокого многоступенчатого крыльца Джеди увидел город, окутанный невероятной розовой дымкой, в которой растворялись верхние этажи и высокие башни, таяли ажурные мостики, перекинутые через улицы от одного дворца к другому, и становились мягче очертания странных созданий, заполняющих эти улицы. Далеко не все они были людьми. Некоторые проносились в воздухе, подобно птицам. Другие…
Джеди покосился на Принца и его подругу. Они и глазом не моргнули. Ченан поторопил их. Внизу дожидались пурпурные кони.
Джеди оглядывался всю дорогу к холодной чёрной глыбе Чертога, гадая, что это за штука такая — ома, раз ей под силу проделать с ним такое…
Она не пряталась. Сидела и ждала вестника своей судьбы, не выпуская из рук книгу «Пророчеств». Но страницы больше не оживали.
Фран не догадывалась, что книга была не последним прощальным подарком отца Берада.
Когда её собственный отец появился в дверях домика, в его руках была корзинка со снедью. Он неловко поставил её на лавку и сел рядом.
Он всегда был ей чужим. Сильный, надёжный, седой — Фран не помнила, чтобы он с ней когда-нибудь разговаривал, лишь иногда ловила на себе его тяжёлый остановившийся взгляд. И вот теперь в этом взгляде появилось нечто новое.