Незнакомцам пришлось лихо: трое были мертвы, остальные изранены и подавлены произошедшим.
Хозяин каравана находился при смерти, распоротые бок и живот не оставляли надежды. Слабеющим голосом он отдавал какие-то указания, все сгрудились вокруг. Подошли и молодые чужаки.
И тут произошло непонятное: при виде Фран глаза чужого умирающего мучительной смертью человека вдруг прояснели, и он заговорил быстро, настойчиво и ласково.
— Энтреа, сынок… Всё же довелось тебя увидеть. Ты здесь. Как это странно и как хорошо… Ты смог ускользнуть от этой женщины. Она страшная женщина, твоя мать. Она и не мать тебе вовсе. Ифриду взяли служанкой в дом для помощи по хозяйству за пару дней до того, как Сана разрешилась тобой. А потом ты родился, и Сана, моя голубка, покинула этот свет. Я так виноват, Энтреа. Эта женщина околдовала меня. Но ты — теперь ты на свободе. Твою мать звали Сана, запомни это. Прости меня, сынок. Сиротство или злая мачеха из сказки были бы для тебя лучшей долей…
И торговец уронил голову. Его взгляд больше не был взглядом живого человека.
— Наверное, он так хотел увидеть сына, — задумчиво произнесла Фран, — что Господь послал ему этот последний утешающий обман.
— Значит, ты не Энтреа?
Фран мотнула головой.
— Сегодня все принимают меня за кого-то другого. Но мне действительно не мешало бы знать, кем была моя настоящая мать.
Когда они возвращались, опустошённо и тупо глядя перед собой, Хлай прервал затянувшееся молчание осторожным вопросом:
— Не слишком ли много вокруг тебя совпадений, мой красавец?
— Думаешь, мне это в радость?
— И когда это началось? Давно так?
— Не знаю. Всю жизнь.
— А дальше?
— Монастырь. Край Пустыни. Это если доберусь. Повезёт.
— Ты хочешь стать Псом? Я видел такого однажды. По-моему, они никогда не улыбаются. И они ненавидят женщин.
— Вот как, — отстранённо отвечает Фран, прислушиваясь, как незнакомая тянущая боль просыпается глубоко внутри живота. Ощущение словно бы идёт из глубокой древности, сквозь чужие прежние жизни присоединяя её к неведомой цепочке поколений. Голоса и сила крови, давно ставшей землёй, отзываются в её крови.
… И она думает: вот на что это похоже, быть женщиной.
* * *
Недавней звёздной ночью зелье, секрету которого Энтреа был обучен с детства, подарило ему очень странное видение.
Стена ночного леса и две фигуры над лоснящейся чёрным лаком водой, одна в подвенечном платье, другая во вдовьем покрывале. Они похожи друг на друга, но та, что в тёмном, напоминает лицом госпожу Ифриду — и обе они зовут его к себе.
— Кто вы? — спрашивает Энтреа.