Окончание Сашкиной фразы тонет в шуме, который прорывается к нам через распахнутую дверь в зал, куда и входит мой могучий приятель. Вместо того, чтобы идти за ним следом, дверь я прикрываю, отхожу в сторону и, подумав, достаю мобильник с намерением позвонить отцу Серафимы, так подозрительно оставившему меня в покое теперь, когда он, напротив, должен бы вовсю проявлять настойчивость. Что за черт приключился с дражайшим Анатолием Степановичем? Паралич языка?
Как бы там ни было, я сам набираю его номер.
Черт с ним…
— Алло. Да, — бросает отрывисто куда-то в сторону. — Я хочу знать обо всех его передвижениях за последние пару суток. Михаил? — а это уже мне.
— Добрый день, Анат…
— Нужно поговорить, — решительно перебивает он меня, не растрачиваясь на бесполезные, но дежурные приветствия.
— Нужно так нужно, — его тон мне совершенно не нравится, настроение, и без того паршивое, катится по наклонной еще ниже. — Если вновь вздумаете прислать за мной своих ребят, присылайте побольше, а то с вашим Юрой можно двинуться от скуки. Он слишком быстро выдыхается и становится очень раздражительным, а я этого не приветствую. Даже мои ученики…
— Это не понадобится, — отсекает Анатолий Степанович, чем вызывает мою настороженность.
— Что вы имеете в виду?
— Узнаете, — расплывчато обещает он, прежде чем мне в ухо несутся короткие гудки. Терзаясь догадками, что же именно я, по его мнению, должен узнать, убираю телефон в карман и иду навстречу высунувшемуся из зала Сашке.
Неведению моему оставалось жить считанные часы, на протяжении которых я на пару с Сашкой не выбирался из зала, и к моменту, когда у меня появилась возможность ускользнуть из «Олимпа», чтобы сгонять домой, совсем позабыл о тайнах Анатолия Степановича. Но по мере приближения к дому недавние мысли вновь пробрались в мою голову, и под их гнетом я невольно принимаюсь посматривать в зеркало заднего вида, ожидая увидеть в нем примкнувший ко мне хвост. Но сколько бы я ни вглядывался в потоки сменяющих друг друга машин, позади не было ничего заслуживающего внимания. В подъезде меня тоже никто не поджидал.
Серафиму я обнаруживаю на кухне. Одетая в черный бамбуковый костюм, она сидит возле распахнутого настежь окна и курит, выпуская колечки сизого дыма в прохладный уличный воздух. На столе перед ней остывает чашка кофе. Подхожу ближе, вытаскиваю из ее тонких пальцев недокуренную сигарету и, нагнувшись к девушке, долго и со вкусом целую ее сладкие губы, далеко не сразу заметив, что она почти не отвечает на мой поцелуй. Стянув с меня куртку, она уже привычным жестом утыкается куда-то в мою напряженную шею холодным носом. Скорее интуитивно понимаю, что это ее расслабляет.