Поздравление с днем рождения.
Поразительное разнообразие призывов дать о себе знать.
Напоминание о том, что он все еще в моей квартире и покидать ее не собирается.
Несправедливая критика моего дивана.
Какого черта я торчу здесь, подпитывая свое мертвое эго негласным бойкотом против нескольких человек, которые, вопреки всему, еще не опустили руки в попытках достучаться до моего сознания?
Эти долгие несколько лет были сплошной ложью — но если б не вмешательство родителей, я могла бы изобрести еще какой-нибудь способ расстаться с этим телом. Благодаря им я все еще жива, хотя и совершенно разбита. Вряд ли найдется умелец, способный вернуть осколкам прежний вид; старые трещины не уничтожить ни подручными средствами, ни даже экзотической смесью клея и пепла. Велением судьбы или прихотью помешанного убийцы я останусь такой навсегда. Но теперь, когда первый шок сменяется постепенным осознанием скрытой сути, я уже не так уверена в том, что это лучше, чем жизнь в тщательно подогнанном под меня мире.
В прихожей оживает телефон.
Застываю в дверях, не думая поднимать трубку в чужой квартире. Рядом с телефоном стоит рамка с нашей совместной фотографией — такая же до сих пор красуется в моей старой комнате в родительском доме. На снимке мы с Володей весело улыбаемся в объектив случайного фотографа, он обнимает меня за талию, а я пятерней сбиваю ему тщательно уложенные волосы с невероятным количеством лака. Судя по замеченным мной флаконам, Володя до сих пор с ответственностью подходит к своей прическе.
Звонок прекращается, зато оживает автоответчик.
«Владимир, это Татьяна, из студии детского праздника. Вы сможете подъехать вечером, часам к пяти? Перезвоните нам. Всего доброго»
Студия детского праздника? Я в изумлении хлопаю глазами, не находя ни одной предположительной связи Володи с подобным местом. Никогда не замечала в нем особой любви к детям, да и родственников с маленькими ребятишками, насколько я помню, у него нет. Во всяком случае, он об этом не упоминал, а я не интересовалась.
Увеличиваю громкость на телевизоре и, прихватив сигареты, иду на балкон, где с удобством устраиваюсь в мягком плетеном кресле. Закрываю глаза, бездумно отправляя щедрую порцию живительного никотина в легкие и вдруг резко подпрыгиваю на одном месте, услышав внизу, где-то под самыми окнами Володиной квартиры, нестройное звучание первых аккордов смутно знакомой мелодии.
My immaculate dream made of breath and skin I've been waiting for you[11]
Приподнимаюсь, едва не выпустив сигарету, и на отчего-то ватных ногах подхожу к балконному ограждению.