То, что он искал, лежало на самом дне корзины.
— Ага, — удовлетворенно сказал Беркович и побросал грязные вещи назад.
Выйдя в салон, он обнаружил, что тело Халифмана уже собираются уносить. Сержант Горелик подписывал какие-то бумаги, а племянник Халифмана, здоровенный детина под два метра ростом, мрачно смотрел на мертвое тело, прислонившись к дверному косяку.
— Еще раз примите соболезнования, господин Дранкер, — сказал Горелик. — Вас вызовут в полицию для уточнения показаний, это недолго… Поехали, стажер.
— Минутку, — попросил Беркович. — Господин Дранкер, — обратился он к племяннику, — за что вы ненавидели своего дядю?
Дранкер медленно перевел взгляд на стажера, думал он о чем-то своем и еще не понял вопроса. Наконец, до него дошло, и племянник подрядчика Халифмана стал наливаться краской, как помидор на солнце.
— О чем вы? — сказал он. — Я…
— Ну, — продолжал Беркович, — должна ведь быть какая-то причина, по которой вы убили дядю!
Дранкер молча сделал шаг вперед и неожиданно бросился на стажера с явным намерением свалить его с ног. Между ними совершенно неожиданно оказался сержант Горелик, и удар пришелся ему по скуле, но секунду спустя рука Дранкера была вывернута за спину, и племянник взвыл от боли.
— Все-все, — сказал сержант, отпуская Дранкера. — Не нужно так… Я вас понимаю, но все-таки… Послушайте, стажер, — обратился он к Берковичу, — вы бы сначала думали, а потом открывали рот.
— Так я именно так и сделал, — невозмутимо отозвался Беркович. — Этот господин приехал сюда не в восемь, как он утверждает, а чуть раньше. И убил своего дядю.
Очередное поползновение Дранкера довести до сведения стажера свое мнение об этой следственной версии было пресечено на этот раз двумя полицейскими, которым пришлось удерживать племянника силой, пока Беркович объяснял ход своих рассуждений.
— Вся эта история, — сказал он, — показалась мне неправильной с самого начала. Видите ли, в карманах брюк Халифмана оказались вещи, которые обычно держат дома и не берут с собой на улицу. Им место в домашнем халате. Мало того, сетка для волос почему-то была в правом кармане — как она могла туда попасть, если у Халифмана была сломана правая рука? Кстати, когда он ее сломал?
— Неделю назад, — сказал сержант, — неудачно упал на стройке…
— Потом я осмотрел ванную комнату, — продолжал Беркович, отойдя подальше от Дранкера, который вырывался из рук державших его полицейских. — И обнаружил на полу потеки воды.
— Естественно, — пожал плечами Горелик, — он же умывался, а с гипсом на руке это не сделаешь аккуратно.