Он, судя по всему, пытался надавить на свидетелей своим авторитетом, но ни Карпет, ни Плавник показаний не изменили. «Да, похож, — твердили они, — но пятно было на правой щеке, мы не могли ошибиться».
На что задержанный, который оказался художником по имени Биньямин Малер, резонно заметил: «Мало ли у кого может быть родинка! Чего вы от меня хотите? Они же видели не меня, разве не ясно?»
«А почему вы бежали?» — спросил сержант и получил естественный ответ:
«Это запрещено? Я всегда по утрам бегаю. Я живу неподалеку, можете проверить».
«Проверим», — пообещал сержант и отправил задержанного в камеру до выяснения обстоятельств.
Прочитав протокол до конца, Беркович вернул листы полицейскому и спустился в торговый зал.
— Противоречие в показаниях очевидно, — сказал он сержанту. — Что вы станете делать, если свидетели будут стоять на своем?
— Они ошиблись, — уверенно заявил Горелик, не удостаивая Берковича взглядом. — Подумают и изменят показания.
— А если нет? — настаивал стажер.
— Послушайте, Беркович! — раздраженно сказал сержант. — Это уже не мои проблемы верно? Пусть ваш шеф разбирается. В конце концов, не так уж здесь было светло. Семь утра, не полдень. Правая щека, левая щека… Разве много в Израиле людей с родимыми пятнами на морде? Или вы действительно считаете, что этот Малер не имеет к делу отношения?
— Может, и не имеет, — пожал плечами Беркович. — Это ведь нужно доказать, и без свидетелей не обойтись…
Сержант повернулся к стажеру спиной, и тот вынужден был отойти в сторону. Взгляд его блуждал по помещению, останавливаясь то на старинном диване, в котором наверняка было больше пыли, чем в пустыне Негев во время хамсина, то на огромном столе с гнутыми ножками, за которым, возможно, сидел когда-то сам Меир Дизенгоф. Наконец Беркович обнаружил то, что искал, и мысленно прикинул, как все могло быть на самом деле.
— Да, — сказал он себе, — нужно попробовать.
— Я еду в управление, — сказал сержант. — Вы едете или остаетесь?
— Остаюсь, — быстро сказал стажер. — Хочу проверить одну идею.
Горелик явно испытал облегчение от того, что им не придется возвращаться в одной машине. Карпет и Плавник спустились со второго этажа и собрались выйти вместе с сержантом.
— Погодите, — обратился к свидетелям Беркович, — вы можете задержаться на минуту? Минута, не больше.
— Да, конечно, — с готовностью согласился Плавник, а Карпет поморщился: ему еще предстояло закончить развозку почты.
— Посидите вон там, я вас позову, — сказал Беркович и усадил мужчин на стульях для посетителей таким образом, чтобы они не могли видеть, чем он будет заниматься.