Практически в конце нашего ужина он задал ещё один вопрос — сделал первую настоящую попытку узнать что-то о своём госте. Он поинтересовался, как я оказался директором ФБР. В ответ я сказал ему, что был приятно удивлён, что Президент Обама думал об этой должности так же, как я: он хотел компетенции и независимости, и не хотел, чтобы ФБР была вовлечена в политику, а хотел спать ночью зная, что у ФБР хорошее руководство. Я подробно изложил нашу первую дискуссию в Овальном кабинете, которая, как прямо в тот момент пришло мне в голову, являлась полной противоположностью той, что разворачивалась за этим ужином. Президент Трамп ответил, сказав, что счастлив, что я хочу остаться, потому что слышал обо мне столько хорошего от столь многих людей, включая его кандидатур на посты министра обороны и генерального прокурора.
Затем он вернулся к теме преданности, снова сказав: «Мне нужна преданность».
Я снова выдержал паузу. «Я всегда буду честен с Вами», — сказал я.
Он сделал паузу. «Это то, чего я хочу, честной преданности», — произнёс он. Казалось, это удовлетворило его как некий вид «сделки», в которой мы оба были в выигрыше.
Я сделал паузу. «Вы получите её от меня», — сказал я, отчаянно желая закончить наше неловкое противостояние и говоря себе, что достаточно сделал для того, чтобы чётко заявить свою позицию.
В тот момент мне на ум пришло кое-что ещё: «лидер свободного мира», представляющийся великим бизнес-магнатом, ничего не понимал в руководстве. Этичные руководители никогда не просят преданности. Личной преданности требуют те, кто управляют с помощью страха — вроде боссов Коза Ностры. Этичные руководители заботятся о тех, кем руководят, и предлагают им честность и порядочность, приверженность и самопожертвование. Они обладают уверенностью, которая порождает смирение. Этичные руководители знают о своём собственном таланте, но остерегаются своих собственных ограничений — понимать и рассуждать, видеть мир таковым, каков он есть, а не таким, каким они хотят, чтобы он был. Они говорят правду и знают, что принятие мудрых решений требует, чтобы люди говорили им правду. И для того, чтобы получать эту правду, они создают обстановку высоких стандартов и глубокого рассмотрения — не побоюсь этого слова, «любви» — которая строит прочные связи и делает возможными выдающиеся достижения. Этичному руководителю никогда не пришло бы в голову просить преданности.
После десерта — двух шариков мороженого каждому — я отправился домой и написал заметку об этом ужине, что быстро стало моей практикой с Президентом Трампом после тех случаев, когда мы говорили наедине. Я никогда прежде не делал ничего подобного в своих разговорах с другими президентами, и не делал заметок, будучи директором ФБР, о встречах с любыми другими людьми, но ряд факторов свидетельствовал о том, что с этим президентом будет разумно поступать так. Во-первых, мы затрагивали темы, связанные с обязанностями ФБР и лично президентом, и я обсуждал эти вещи с человеком, чью честность я ставил под серьёзное сомнение с тех пор, как наблюдал его президентскую кампанию. Мне нужно было защитить ФБР и себя, потому что я не мог доверять, что этот человек скажет правду о наших разговорах. Как было моей практикой, я распечатал две копии заметки. Одной я поделился с группой старших руководителей ФБР, и затем мой руководитель аппарата подшил её в свои файлы. Другую я запер дома, по двум причинам: я считал эту заметку своей личной собственностью, как дневник; и я беспокоился, что однажды точные воспоминания о разговорах с этим президентом могут оказаться важными, что, к сожалению, оказалось правдой.