Наши усилия по уголовному преследованию преступлений с огнестрельным оружием и снижению показателя числа убийств в Ричмонде встречали ожесточённое сопротивление некоторых федеральных судей Ричмонда, считавших дела такого рода неподобающими «федеральному» залу суда. Мне было всё равно, и моей команде в Ричмонде было всё равно. Мы старались спасти жизни, так что с трудом продвигались вперёд, приводя в бешенство одного старшего судью. Он отреагировал, выпустив ордер в отношении Хелен Фейхи, нашего окружного прокурора, за неуважение к суду из-за некоей мелкой административной ошибки: неподачу запроса Службе судебных маршалов США на доставку заключённого к назначенному слушанию. Фейхи не имела никакого отношения к маленьким клочками бумажек, которые мы заполняли для назначения перемещения заключённых. Она типично появлялась в Ричмонде раз в месяц, и не было достаточных оснований для привлечения её лично. Но судья сделал это, чтобы припугнуть нас и её.
Он не знал Хелен Фейхи.
В день слушания по её неуважению к суду, зал суда, коридоры здания суда и улицы снаружи были забиты дюжинами офицеров полиции и федеральных агентов, включая полицейских лошадей и мотоциклы на улице. Фейхи спокойно подошла к столу «обвиняемого» в зале суда и принялась ждать. Судья появился и был так перепуган при виде подобной поддержки правоохранительного сообщества, что принялся разглагольствовать о том, какой проблемой я являлся, совершенно игнорируя Фейхи и выплёскивая свой яд на зрителей, среди которых сидел и я. Затем он закрыл дело против неё. Она считала, что это было весело, сказала нам, что мы поступали правильно, и велела продолжать.
Я обязан всей своей карьерой руководителя вере Хелен Фейхи, не только в меня, но и в себя. Она сияла от достижений своих людей — которые, в свою очередь, любили ей — и мы расцветали от её сияния. У неё хватало уверенности, чтобы быть скромной.
* * *
Но человек, больше всего научивший меня лидерству, это моя жена, Патрис.
Все мы на протяжении жизни встречаемся со смертью. Это неизбежно. У меня были свои встречи, даже после того, как Насильник Рамси остался лишь в моих кошмарах. Так было, например, в то время, когда я навещал Патрис, которая в то время была ещё просто моей девушкой, и в составе Корпуса Мира находилась в отдалённой деревушке в Сьерра-Леоне, в Западной Африке, и едва не умер от малярии. Если бы она не отвезла меня посреди ночи на заднем сидении мотоцикла и буквально не затащила в отдалённый госпиталь, я бы не выкарабкался. Но порой не тогда, когда мы сами встречаемся со смертью, а, скорее, когда смерть забирает тех, кого мы больше всего любим, мы по-настоящему начинаем понимать, как коротко наше время на земле, и почему то, как мы проводим это время, имеет значение.