В то время в Ричмонде обсуждалась приватизация городских кладбищ. Руководители одной компании на встрече с Янгом заинтересовались участием в тендере на кладбища. Мэр сказал им, что их шансы выиграть тендер существенно повысятся, если они наймут в качестве «консультантов» определённых людей, таких как его младший священник в «Четвёртой Баптистской». Впоследствии компания выписала чеки на тысячи долларов, среди прочих, тому младшему священнику. Банковские записи показали, что священник обналичил чеки, а затем передал деньги мэру.
Мы с моим коллегой прокурором Бобом Троно встретились с тем молодым священником. В нём было что-то, вызвавшее у меня желание помочь ему. Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал, что верю, что он хороший человек, что он сделал что-то в качестве услуги своему наставнику и главному пастору его церкви, мэру Леонидасу Янгу. Из чего мы могли сказать, что молодой священник не оставил себе сколько-нибудь денег из тех, что помог присвоить мэру Янгу. Признай это, сказал я ему, и с тобой будет всё в порядке. Солги, и я стану преследовать тебя за это в уголовном порядке. Однажды мэр Янг сдаст тебя, сказал я ему. Он покрылся потом, но настаивал, что кладбищенская компания наняла его ради его экспертной оценки, и что он не давал каких-либо денег Янгу.
Я ощущал глубокую грусть, когда встреча закончилась, так как мог заглянуть в будущее, чем оно обернётся для молодого пастора из Ричмонда, которого впереди ждала многообещающая карьера. Леонидасу Янгу было предъявлено официальное обвинение, он признал свою вину в вымогательстве, и был приговорён к заключению в федеральной тюрьме. В рамках усилий по снижению длительности этого заключения, он назвал помощника пастора как одного из своих сообщников в отмывании денег. Молодому священнику предъявили обвинение и признали виновным во лжи во время следствия. В ходе судебного разбирательства, на котором в качестве обвинителя выступил Боб Троно, Леонидас Янг свидетельствовал против него. Молодого пастора приговорили к пятнадцати месяцам заключения в федеральной тюрьме за ложь. Я не упоминаю в своей книге его имя, потому что надеюсь, что у него после тюрьмы сложилась хорошая и счастливая жизнь.
Глядя в окно своего кабинета на Манхэттене и вспоминая того молодого священника, мне стало за себя стыдно. Он не был знаменит. Возможно я был единственным человеком за пределами Ричмонда, знавшим его имя. И вот я, окружной прокурор Соединённых Штатов на Манхэттене, мешкаю предъявить обвинение Марте Стюарт, так как это вызовет волну критики. Я действительно подумывал отпустить её,