Не учили радиоделу и другим способам и средствам связи.
Но материала и предметов для обучения и так хватало по горло. Даже объясняли, как пить, не пьянея. И еще много чего было, всяких и разных предметов и дисциплин.
Обо всем не стоит рассказывать. Готовили нас очень опытные, грамотные и толковые специалисты в своих «отраслях». Учебный процесс был очень насыщенный и требовал предельного напряжения физических и умственных сил. Тут надо принять во внимание наше слабое владение русским языком, а все занятия велись, естественно, на русском.
Но для службы в специальных группах НКГБ готовили не кабинетных «паркетных контрразведчиков», а оперативников-«волкодавов», способных в любую секунду вступить в бой и обезвредить любую разведгруппу противника или опытного агента-парашютиста.
Я понимаю, что и о деталях боевой подготовки вам много говорить не хочется. Но в общих чертах. Какую боевую подготовку проходил «спецоперативник» в Высшей школе НКВД? Знал ли он, например, диверсионное подрывное дело? Что умел, чем владел?
Повторяю, основной нажим в нашей учебе делался на агентурную и вербовочную работу, из нас не готовили «поточным методом» Николаев Кузнецовых, хотя, в принципе, с подобной работой в немецком тылу, в случае получения такого задания, справилось бы немало ребят из нашего набора. Теперь конкретно по боевой подготовке. Подрывному делу нас профессионально не обучали, мы умели обращаться с взрывчаткой и минами, но наши знания были поверхностными: взорвать мост или пустить под откос эшелон — нас на такие дела специально не тренировали, для этого существовали обычные курсы минеров-подрывников. Хотя снять простую мину или заминировать дорогу, или, скажем, лесную тропу — мы могли спокойно. Мы обучались рукопашному бою (обычные приемы боевого самбо), владению ножом, учились, как надо «бесшумно снять часового». Парашютной подготовки у нас не было, это был совсем не наш профиль. Стреляли из всех видов стрелкового оружия, даже из снайперских винтовок, но не было и в помине никаких «книжных штучек», таких как: стрельба из пистолетов с двух рук, или метание ножей, или изучение «секретных приемов» борьбы джиу-джитсу.
А вот организации засад, разведпоисков, маскировке, взятию «языков» и преодолению эшелонированной обороны противника нас обучили на «отлично».
Когда с осени 1943 года и до начала операции «Багратион» наши прибалтийские спецгруппы НКГБ использовали в интересах фронта как обычных войсковых разведчиков, то даже зубры армейской разведки удивлялись, как это у нас все гладко и толково получается.