Собственно, я не плакала, а рыдала, можно сказать, выла, выворачивая наизнанку все свое нутро. Истерику прекратила Лив. Она молча протянула мне бумажную салфетку, чтобы осушить слезы, а потом поинтересовалась, как бы вскользь, почему мой собственный ответ вдруг ни с того ни с сего поверг меня в такую пучину отчаяния.
Вразумительного объяснения у меня не нашлось. Вполне возможно, на меня подействовала композиция в исполнении The Beatles. Ее мелодия все еще продолжала звучать в моих ушах, и я снова и снова мысленно повторяла строки самой песни. А потому я предложила Лив глупейшую версию случившегося. Дескать, так отреагировала моя эмоциональная память. Да, глупо, но это так. Лив же в ответ заверила меня, что ничего глупого в моей реакции и в моих словах нет. Но сама-то я отлично понимала, что мой ответ в чем-то неискренен и очень претенциозен. Разумеется, Лив не станет меня осуждать за некоторое лукавство. Ведь она же прежде всего врач. Я вдруг снова представила ее на прогулке со своим псом. Возможно, познакомься я с ней на площадке для выгула собак в той, другой жизни, и мы бы смогли подружиться. А почему нет? И об этом я тоже ей сказала.
А еще я рассказала ей, что всякий раз, когда я начинаю размышлять о Питере или переключаюсь потом на своего отца, то больше всего меня поражает в себе самой некая двойственность моего восприятия всего того, что связано с ними. На данный момент я не могу вспомнить ни одной истории, так или иначе связанной с моим отцом, и тем не менее слово «любовь» у меня ассоциируется с бежевым. Почему? Не нашла более подходящего слова, сказала я, и Лив приняла мой ответ. Будто из моей души вырезали кусок чего-то очень большого и важного. И вот теперь мне позволительно чувствовать что угодно. Отлично! Тогда мой выбор – это безразличие.
– Хотелось бы мне, чтобы я ответила вам: «красный».
Лив нахмурилась.
– То есть чтобы моей первой ассоциацией на слово «любовь» был бы красный цвет. Чтобы именно он характеризовал мое отношение к мужу, к отцу. Хочу быть страстной, хочу получать удовлетворение от своей любви. Я же пообещала себе самой, что новая Нелл будет именно такой.
– Любовь приходит и уходит… Как и все в этой жизни. Приливы и отливы, жара и холод… Ну и так далее.
– Понимаю! Конечно, я отдаю себе отчет в скоротечности чувств.
– Супружеская жизнь переживает многие бури и штормы, в том числе и супружеские измены, – замечает Лив наставительным тоном. – Вопрос в другом. Может ли одна сторона простить измену от всего сердца? А вторая – может ли она искренне покаяться и попросить прощения?