– В один прекрасный день вы станете самой настоящей звездой телевидения, – говорю я ему.
– Вы так думаете? – спрашивает он, но по его голосу я не чувствую, что он сильно польщен или впечатлен. Скорее всего, уже сама мысль о том, что такое может случиться и тогда исполнится самая главная мечта всей его жизни, впечатляет его гораздо больше, чем все остальное.
Телефон между тем трезвонит уже почти непрестанно, через короткие промежутки времени. Я слышу, как постоянно щелкает автоответчик, то включаясь, то отключаясь. Несколько журналистов пытаются договориться со мной об интервью. Но главным образом звонят друзья из моей прошлой жизни, и все желают мне добра. Джейми между тем продолжает зачитывать свой текст, потом в кадре на короткое время появляются Питер и Андерсон, и вдруг до меня доходит, что при всем своем беспамятстве по части своей прошлой жизни я превратилась в открытую книгу, и любой может заглянуть в нее, небрежно пролистать и попутно вывернуть наизнанку не только мою душу, но и все внутренности.
Начинается очередной блок рекламы. Какое-то моющее средство. И Питер тут же подает голос:
– О! Это мои ребята писали музыку к этому ролику! Неплохо, да?
Он начинает мурлыкать мелодию саундтрека, и мама с Тейтом одобрительно кивают. Рори бросает на меня красноречивый взгляд. Лицо ее искажает мимолетная гримаса, словно только что она попробовала гнилой лайм. Я прекрасно знаю, о чем она сейчас подумала. Джинджер! А я изо всех сил гоню из мыслей это имя. Все кончено, все уже в прошлом. И твое сознание, если оно сильно постарается, может вычеркнуть из памяти то, чего ты больше не хочешь помнить. Я отвечаю ей не менее выразительным взглядом. Дескать, заткнись! Пусть себе все идет как идет! Сестра недовольно таращит глаза, но молчит.
Но вот показ программы возобновляется, и на экране появляюсь я. Гример изрядно потрудилась над моей физиономией. Глаза подведены темным карандашом, румяна… В первый момент я даже не узнала саму себя. Подсовываюсь ближе к телевизору, чтобы получше разглядеть. Ну конечно же, это я! Я, и никто другой! Но какая-то другая… Что-то в моем облике появилось неуловимое. Я стала… более сексуальной, что ли? Пожалуй! Именно так: более сексуальной. Что ж, если я и действительно хотела предстать перед всеми в некоем новом свете, то вот она я! Похудевшая, с обозначившимися скулами, с выщипанными бровями. Словом, красотка хоть куда! А ведь раньше такое определение уже по умолчанию резервировалось только для Рори. У Питера вон даже челюсть отвисла при виде своей жены на экране. Он бросает на меня восхищенный взгляд и моргает.