– Но почему же только?
– Потому что раньше ты никогда не говорила о своем отце. А сейчас ты, можно сказать, помешалась на поисках всего того, что имеет отношение к Френсису Слэттери. Откуда этот непомерный интерес к его наследию?
– Если бы не его наследие, то откуда бы у нас с Рори взялась галерея? Думаю, что ты не права.
Саманта тяжело вздыхает, и мы обе погружаемся в созерцание уличного пейзажа, каждая за своим окном.
– Я это говорю лишь для того, чтобы ты не извела себя окончательно этими дурацкими поисками, – бросает она после короткой паузы.
– Спасибо за предупреждение. Но оставим пока все как есть, ладно?
А сама в это время думаю. А что, если он приходил тогда в гимназию из-за меня? Наступил на горло собственному эгоизму и даже раскаялся, пожалел о своих ошибках? Но если бы это было так, то что бы это смогло изменить? Да, пожалуй, все! То есть и он тоже изменился? И мое прошлое? А может быть, я знала уже тогда, что отец вернулся ради меня, знала всегда, а потом забыла после этой проклятой авиакатастрофы. Я начинаю вращать головой, круговые движения немедленно вызывают боль в висках. Откуда мне знать, какая я есть, если я даже не знаю того, что знала раньше? Не знаю, что считать основополагающим, что можно назвать стоящим. А что из моего прошлого ничего бы и никогда не изменило, даже если я буду пребывать в уверенности, что смогу изменить это сейчас?
Саманта смеется в ответ на мою короткую реплику.
– Нет, Нелл Слэттери! Тебе меня не одурачить. Дудки! Я тебя насквозь вижу. Даже твои мысли могу сейчас прочитать.
– О’кей! Тогда из-за чего весь сыр-бор? Ну хочу я, понимаешь, хочу! – поразмышлять над всем этим. Вдруг отец изменился? Понял, что он был не прав? А что, если он специально пришел на ту церемонию по случаю окончания школы для того, чтобы помириться с нами?
– И что? – Такси тормозит напротив входа в галерею, Саманта достает из сумочки кошелек.
– Сама не знаю что, – отвечаю я несколько растерянно. – Но мне кажется, что-то должно было бы измениться. Или кто-то. Например, я.
– Может, и так. Но ты же сама всегда твердила, что люди не меняются. – Саманта морщит нос. – Если мне не изменяет память, то на старшем курсе ты целый реферат накатала на эту тему для семинарских занятий по философии.
– Как видишь, я пересматриваю свои взгляды. Та же Тина. Она ставит меня в тупик. Ведь она совсем не такая, какой я ее себе представляла.
– Однако это вовсе не значит, что твой отец не такой, как ты о нем думала раньше.
– А что скажешь про Питера? – Я вижу, как Рори машет нам из окна галереи. Она так отчаянно жестикулирует, приветствуя нас, что это почему-то вызывает у меня раздражение. Будто это так жизненно важно и позарез необходимо, чтобы в эту самую минуту я находилась именно в галерее и именно возле своей сестры. – Питер же изменился.