– Никто бы не подумал. Но они у тебя такие…
– Прости, не совсем тебя поняла.
– Я говорю, твоя родня. Они всегда обращались с тобой довольно бесцеремонно. Вот что я хотел сказать. – Вес жестом показывает на мой айпод и констатирует очевидное: – Музыку слушаешь?
– Рори привезла мне в больницу эти записи сразу же после крушения самолета. Сказала, что записала все мои самые любимые мелодии из той моей прежней жизни. Они помогают мне кое-что вспомнить. Крохи, конечно, но все же… понемногу возвращают мне память.
– Ты всегда любила музыку, сочиняла такие забавные песенки, самые настоящие музыкальные пародии, причем писала на собственные стихи. И в них подшучивала надо мной, подначивала, дразнила… Наверное, мстила за то, что однажды я довольно бесцеремонно столкнул тебя прямо в воду в тот момент, когда ты пыталась вскарабкаться на пирс. – Вес улыбается, я тоже. – Так что же ты хочешь узнать у меня? – спрашивает он после короткой паузы.
Я невольно рассмеялась, услышав его вопрос.
– Знаешь, мне уже до чертиков надоели все мои якобы благодетели, которые постоянно подбрасывают мне всяческие небылицы. Получается, что у каждого из них есть своя версия моей прошлой жизни, но еще не факт, что те истории, которые они плетут, правдивы.
– Ты всегда была умна не по годам. Что правда, то правда. Конечно, я с радостью помогу тебе. Честно! Помогу по мере возможности заполнить те пустоты в твоей памяти, которые ты пока не можешь заполнить самостоятельно.
Я благодарно улыбаюсь ему. Мой брат действительно очень добрый человек. На какое-то время мы оба погружаемся в молчание. Деревья обступают нас со всех сторон. Я бросаю на Веса пристальный взгляд. Он отрешенно смотрит куда-то вдаль, словно пытаясь увидеть что-то на другом конце озера. Прозрачный осенний воздух позволяет мне разглядеть его лицо в мельчайших подробностях. Те же самые голубоватые глаза в красно-коричневую крапинку. Разве что солнце Вирджинии и два десятилетия сделали свое дело. В уголках глаз залегло множество тонких, едва заметных морщинок. И лоб тоже испещрен морщинами, но прядь выгоревших добела волос падает ему на лоб и скрывает морщины. Да, сейчас я вижу перед собой те же самые глаза, которые запечатлел отец в своем альбоме. И эти глаза пристально наблюдают за мной. Возможно, отец, как истинный любитель криптограмм, оставил мне зашифрованное сообщение, в котором попытался донести до меня очень важную информацию. Дескать, есть на этом свете человек, родной тебе человек, который всегда будет защищать тебя, даже тогда, когда я, твой отец, уже больше не смогу быть рядом с тобой. Откуда ему было знать, что альбом попадет в мои руки лишь много-много лет спустя после того, как он передал его на хранение своему ближайшему другу. Но в конце концов отцовская тетрадь все же досталась мне, правда, уже тогда, когда я потеряла память. И этого тоже отец никак не мог предвидеть. А я, начисто лишившись любых воспоминаний, так и не сумела понять, что именно хотел сообщить мне отец, о чем предупреждал, что наказывал.