– Прости меня, – говорит мама, слегка заикаясь, словно маленький ребенок.
– За что конкретно я должна простить тебя?
Сначала я хотела сесть рядом с ней, но потом передумала. Не слишком ли большой будет такая уступка с моей стороны?
Мама закусывает верхнюю губу и начинает быстро-быстро моргать. Ну сейчас, думаю я и чувствую, как во мне поднимается волна раздражения, она погрузится в свою призрачную нирвану и станет корчить из себя духовного гуру, способного принимать любую форму. Вижу, что она отчаянно сопротивляется, что ей даже, наверное, хочется сорвать со своего лица эту уже поднадоевшую ей самой маску. Ведь из-за нее она никогда, ни разу за всю свою жизнь не выказала своего истинного «я». Да, моя мать – это та женщина, которая осталась со своим мужем, даже несмотря на те увечья, которые он нанес собственной дочери. В этом, надо признаться, мама меня удивляет.
– Послушай! – говорит она мне таким гортанным голосом, что в первый момент я даже не узнаю его. – Я сама все испортила в своей жизни. У меня все пошло наперекосяк с той минуты, как твой отец повстречал эту женщину… Хетер. Меня, между прочим, не отпустило и до сегодняшнего дня.
– А поняла ты это только сейчас? После всего, что случилось?
Она отрицательно качает головой и слепо смотрит куда-то вниз на беленые стены портика.
– Нет. Нет! Я поняла все с самого начала. Просто растерялась и не знала, что мне делать. Как поступить, чтобы было лучше. Ведь твой отец был для меня всем в моей жизни, понимаешь? А потом на какой-то богемной вечеринке он познакомился с нею. Я была в полном неведении сначала… узнала об их романе лишь спустя несколько лет. Он всегда говорил мне, что уезжает в Вермонт поработать в своей студии. – Мать замолкает, видно, погружаясь мыслями в прошлое, потом снова начинает говорить. – Словом, когда я узнала правду, то была в полном отчаянии. К тому времени уже родилась ты, а у меня – ни профессии за душой, ни работы. Вся моя жизнь, вся жизнь нашей семьи вертелась только вокруг отца, а потом, когда вскрылся этот чудовищный обман, когда я поняла, как твой отец может ловко дурачить других людей, живя двойной жизнью, что еще мне оставалось делать?
– Что еще тебе оставалось делать? И это ты у меня спрашиваешь? Серьезно?
Боже мой, думаю я про себя. И у нее еще хватает наглости спрашивать меня о таком.
– Конечно, вы, современная молодежь, не такие. Вы смелые, раскованные, вы готовы дать отпор и постоять за себя. Но в дни моей молодости все было иначе, по-другому. К тому же твой отец клятвенно пообещал мне, что он не уйдет.