– Ну такое случается не только с тобой. Все мы порой сбиваемся с пути, – говорю я и становлюсь рядом с ним, прижимаясь спиной к капоту.
Он отрицательно мотает головой.
– Нет, дело не только в этом. Я просто не могу… не могу стать другим, выйти из своего прежнего образа, что ли. Хотя очень хочу. Но, несмотря на все мои старания, ничего у меня пока не получается. Никак не могу остановить этот процесс саморазрушения: знаю, что надо делать хорошее, а продолжаю делать плохое.
Я понимающе киваю головой и кладу голову ему на плечо. Уж кто-кто, а я-то его хорошо понимаю. Мне ли не знать, с каким трудом преодолеваются пороги, отделяющие лучшее от худшего? Да разве я одна такая? А мой отец? И моя мать, и мой бывший муж, и сестра… все мы не раз и не два сбивались с пути и не могли переступить очередной порог.
– Хочу, чтобы ты могла доверять мне. Могла опереться на меня в любой ситуации. Всегда, – тихо роняет Андерсон.
– А как же иначе? Ведь я – та девушка, которая спасла тебе жизнь, – улыбаюсь я.
– Так оно и есть. Ты спасла мне жизнь. И ничто с этим не сравнится.
– Мне кажется, тебе все же стоит поучаствовать в фильме Спилберга.
Я распрямляюсь и смотрю на него внимательным взглядом.
– Что? Нет! Я уже сказал своему агенту, чтобы он ответил отказом.
– Перезвони им как можно скорее. Постарайся убедить, что ты допустил ошибку.
Какое-то время я пристально разглядываю лицо Андерсона в тусклом свете фонаря, висящего под портиком. Но даже при таком скудном освещении он выглядит, надо сказать, просто потрясающе. Самая настоящая кинозвезда, и не меньше. Глядя на него, ни за что не скажешь, что сравнительно недавно он свалился на землю с таких запредельных высот, сидя в соседнем со мной кресле. И разве оба мы не заблудились, не сбились с пути, причем задолго до авиакатастрофы, а потом и после нее? Во всяком случае, я потеряла себя давным-давно. В тринадцать лет. И с каждым годом продолжала терять все больше и больше, с тех самых пор, как сама сознательно отказалась от того, чтобы взять и переступить через всю грязь и мерзости, не дать им овладеть моей душой, перешагнуть и забыть, а потом жить дальше. Только сейчас я наконец смогла сделать это. Теперь-то я уже могу пройти по самому грязному тоннелю, потому что вижу впереди свет.
– Ну не знаю, не знаю, – говорит Андерсон сомневающимся голосом. – Как по мне, то я с удовольствием остался бы здесь, затерялся бы в непролазных чащах лесов Вирджинии вместе с девушкой, которая спасла мне жизнь.
– Нет, мой дорогой, – отвечаю я кротко. – Пора нам выбираться из лесных чащоб навстречу людям. Жить своей жизнью и перестать тревожить те тени прошлого, которые маячат за спиной у каждого из нас. Все мои комплексы, мой тяжелый характер, твое пьянство… Это ведь всего лишь костыли, которые пора уже отбросить в сторону. Понимаешь?