что-то в моей душе отдается до боли знакомым, но неясным, расплывчатым, словно дальние раскаты грома.
Что это? Страх? Ужас? Но что-то такое, что не связано напрямую с авиакатастрофой. Что-то из той, прежней жизни… Но что именно, вспомнить не могу. Чувствую, как меня обдает горячей волной до самой шеи, по коже бегут мурашки, и она моментально покрывается пупырышками. Мне даже кажется, что еще немного, и меня вырвет. Я снимаю наушники, низко опускаю голову, почти до пояса, до ноющей боли в ребрах, и делаю глубокий вдох.
Дыши! Дыши!
Питер испуганно откладывает в сторону какое-то иллюстрированное спортивное издание и вопрошающе смотрит на меня. Мне плохо? Нужна помощь? Но я слишком погружена в собственные мысли, так сильно хочется вспомнить что-то конкретное, отыскать ту волшебную нить, уцепившись за которую я смогу размотать весь клубок своих воспоминаний, а потому я не реагирую на его вопросительные взгляды.
Но вот турбулентность проходит, а вместе с ним исчезают и позывы на рвоту.
– Вспомнила? – коротко интересуется у меня Питер.
– Почти! – отвечаю я, и это чистая правда. Потому что мне действительно кажется, что я что-то такое вспомнила. – На эмоциональном уровне, конечно. Скорее сработало мое подсознание.
– И это только начало! – говорит он и нежно сжимает мою руку.
Я распрямляюсь и отвечаю на его пожатие. А у него сильное рукопожатие. У моего мужа. И сам он сильный. Не идеальный, конечно, но все же… Джинджер! Но все равно рукопожатие сильное. Нечто вроде безопасной гавани в штормящем море. Получается, что мама в чем-то права. Чтобы вспомнить собственное прошлое и найти в нем что-то стоящее, придется перелопатить кучи грязи и навоза, научиться держать удар и… И даже освоить технику рукопашного боя. Но при этом надо уметь вовремя вскидывать руки вверх! Что ж, кое-чему я уже научилась. Например, вскинуть руки вверх, хотя мой внутренний голос постоянно нашептывает мне: «Какой-то он чересчур мясистый. Да и предательство его… тоже не пустяк какой-то», и потому настоятельно советует продолжать бороться.
Андерсон встречает нас прямо на взлетном поле. Офицер полиции ведет нас к выходу окольными путями, старательно оберегая от толчеи, обычно царящей в аэропортах. Да еще и пристального внимания толпы и прессы. Мы шагаем какими-то бесконечными закоулками и плохо освещенными коридорами. К счастью для себя, я не иду, а еду в инвалидной коляске. Прислушалась к совету доктора Мэчта не слишком усердствовать над своей физической формой и беречь собственное тело. «Оно само скажет вам, – заметил он философическим тоном, –