Рой сжал зубы, не удостоив вампира даже взглядом.
«Ах, какие мы гордые… — разозлился бард, сроду не унижавшийся перед полукровкой. — Но я найду способ укротить тебя, Рой! А пока, просто дай мне увидеть твое красивое лицо, искаженное страданием. Загадка, но это волнует меня не меньше, чем голод, вызванный запахом твоей крови».
Вампир прижал пальцы к плечу пленника, возвращая коже чувствительность. И только после того, как Рой дернулся, пытаясь сбросить заклятье, нанес удар кинжалом.
Больно. Очень. Охотник прикусил губу, чтобы не застонать. Он понял, что вампир специально нанес такую рану. Но куда хуже физических страданий оказался наполнивший подземелье сладковатый запах и брызнувшая во все стороны кровь.
Вампир надавил на рукоятку кинжала, отчего перед глазами Роя поплыли красные пятна: «Какой чудесный аромат! Я не ошибся с выбором… Ты — уникальный полукровка, Рой! Или, не совсем полукровка? Но это не важно. Главное, ты должен быть со мной. Вечно».
Лайси неторопливо шла по длинной галерее. Длинное шелковое платье чуть слышно шуршало при каждом шаге, и полукровке казалось, что её преследуют. Она несколько раз оглянулась, но никого не заметила.
Пройдя мимо двух застывших у дверей стражников, Лайси небрежно кивнула им. Его красивое лицо не выражало ничего, кроме скуки. И, взглянув на неё, никто не догадался бы, каким смятением и даже страхом наполнены её мысли.
Остановившись у окна, Лайси устремила невидящий взгляд на крышу соседнего здания. Может, пока еще не поздно, повернуть обратно? Отказаться от заветной мечты, придававшей смысл её долгому и тоскливому существованию? Забыть все планы прошлого месяца, как страшный сон…
«Тем более, что Каберт тоже просил об этом. Он даже пошутил, мол, предложи корону мужу, раз так легко ею жонглируешь!»
Лайси прикусила губу. Брат, несмотря на весь ум и хитрость, по-прежнему видит в ней несмышленую девчонку, которую волнуют лишь цветы и драгоценности. Даже сыну, этому полукровке Чиану, он рискнул довериться, а ей — нет. И что из этого вышло? Клан Морисмертов потерпел обидное поражение…
Лайси любила брата. Больше, чем собственного мужа, или любого из родни… Она даже простила ему женитьбу на полукровке, после которой многие вампиры, принадлежащие к знати, отвернулись от Морисмертов. Она ввела его сына в общество, как равного, и не её вина, что мальчишка не смог там удержаться.
А чего стоит история с этим охотником, которого велел доставить Голос Жнеца? Лайси пожертвовала фамильным сокровищем, чтобы дело завершилось успехом. Но Каберт даже не поблагодарил её, как следует.