– Зато я милый и обаятельный бегемот, – весело парировала Катя. – И это куда лучше, чем быть такой тощей глистой вроде тебя.
Но Жанна даже не надулась. Она была помешана на своей стройной фигуре. И готова была слушать про себя любые эпитеты, лишь бы они сочетались со словами «тощая», «худая», «кожа да кости», «дитя Бухенвальда» или даже «ходячие мощи». Все это Жанна считала комплиментами своей внешности. Обычно это срабатывало, и Жанна переключалась на восхваления самой себя, но сегодня досада на Катьку, не позволившую ей полакомиться мороженым, была слишком велика. И Жанна продолжала что-то бормотать о том, что некоторым пора бы взяться за ум, сократить объемы потребляемых калорий и вообще брать пример с нее, с Жанны, потому что идеал в их компании всего один, и это не Марина и, конечно, не Катя.
– Попомни мои слова, такую толстуху никто не захочет взять замуж. Поставишь крест на своей личной жизни. Ни один мужчина не обратит на тебя внимания.
– Зато на тебя все обратят, – добродушно парировала Катя. – Все мои мужики, они твоими будут. Чего же ты переживаешь?
– За тебя обидно.
Отличительной чертой Кати было то, что она не умела обижаться. Ни разу за все годы их дружбы Марине не удалось увидеть выражение обиды на круглом и по-детски простодушном лице Кати. В отличие от той же Жанки, которая обижалась по поводу и без него. Что касается Кати, то по большей части она просто не замечала стрел, выпущенных в ее адрес. Желающие ее обидеть заранее должны были быть готовы к тому, что в ответ она лишь безмятежно им улыбнется.
По выражению Жанки, все неприятности просто увязали в толстых боках и попе Катерины. Когда стрелы врагов оказывались слишком уж хорошо оперенными, тогда на лице у Кати проступало выражение удивления. Как? Вы и впрямь хотите меня обидеть? Удивление было обычно таким сильным, что полностью пересиливало все другие чувства. И обиды опять же не случалось. Катя просто не могла до конца поверить, что в мире существуют злые люди, единственным удовольствием для которых является желание мучить и обижать других людей.
Покончив с мороженым, она протянула руку и под мерный Жанкин бубнеж о том, что надо худеть, прикончила маленькую «вязанку», жуя колбасу даже без хлеба. До него надо было еще добраться, а Катьке вставать было определенно лень. Жанка правильно оценила дальнейшую судьбу всех привезенных Мариной продуктов и начала их торопливо убирать подальше от Катьки. Если позволить разыграться знаменитому Катькиному аппетиту, то можно было попрощаться с большей частью провизии.