– Всё будет замечательно, мисс, – ласково подбодрила меня Берта.
– Ничего себе – да она дар речи потеряла! – воскликнул Яго.
– Что за глупости! – возмутилась я.
В конце концов, какая разница, как я себя чувствую? Выбора всё равно нет. Так что я встала и, не обращая внимания на грызущие меня сомнения и неуверенность, выпрыгнула из повозки.
Она ждала меня в саду. Стояла под большим вязом, спиной к морю. Я впервые смогла толком разглядеть её лицо – раньше-то оно скрывалось за завесой спутанных волос. На ней было светло-зелёное платье. Блестящие тёмные волосы свободно падали на спину, не уложенные в причёску и даже не прихваченные лентой. Её лицо было отмыто дочиста. Глаза оказались яркие, голубые. На губах играла улыбка. Пальцы рук были сплетены.
Берта и Яго остались стоять у задней двери. Я не возражала, что они смотрят на нас. Возможно, я мечтала, что мама бросится мне навстречу. Но она не двинулась с места. Только подняла руки к сердцу, глядя, как я иду к ней через двор. Когда я остановилась перед ней, мне на миг показалось, что она сейчас снова запоёт колыбельную без слов. Но потом на лице её отразились любовь и забота.
– Ты проделала долгий путь, – сказала она.
Я кивнула.
– Как ты, Айви?
– Как пыльным мешком пристукнутая, дорогая, – отвечала я. – Столько разного со мной приключилось – жизнь висела на волосе и всё такое. Твоя матушка малость помешанная, но, думаю, это ты и так знаешь. – Я вздохнула. – Большинство девочек, угодив в такую переделку, сжались бы в комочек и рыдали бы много дней. Но только не я. Да, опасности поджидали за каждым поворотом и множество людей пытались меня пленить. Но я не дрогнула. Раздавала удары направо и налево. Спасла Ребекку. Столкнула мисс Олвейс в озеро. Вылечила людей от Тени. Стала королевой. Нашла недостающую часть себя – у этой дурочки от болтовни рот вообще не закрывался, – и наконец опять стала живой и целостной. – Я снова вздохнула. – Теперь ты понимаешь, дорогая, какое это было незабываемое приключение.
Анастасия Рэдклиф опустилась на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза, протянула руки и приложила их к моим щекам.
– Как ты, Айви? – снова спросила она.
– Как я?
Признаться, я растерялась. Может, она не слышала ничего из того, что я сказала? Или мой рассказ не тронул и не позабавил её? Но в голосе Анастасии звучала такая нежность, что у меня перехватило дыхание.
И я поняла: она хочет услышать то, о чём меня никогда никто раньше не спрашивал. То, что не нуждается в увёртках и красном словце. Словами и взглядом эта странная женщина просила меня, вопреки всем моим привычкам, открыть то, что есть во мне настоящего, неподдельного, как биение сердца. Она хотела знать, как я, кто я… И хотя часть меня отчаянно противилась такой откровенности, я заставила этот внутренний голос замолчать и призналась: